Не помогло оптимистическое самомнение. В профиль Марина увидела сплошные выпуклости, туго обтянутые блестящей тканью. Какой ужас!
— Кароль прав. Вылитые автомобильные покрышки.
— Что? — не поняла племянница.
— Это Кароль так отзывается о моей фигуре, когда хочет меня уесть. Помоги мне стащить платье.
Остальные варианты примерялись уже в молчании, без комментариев. Когда все возможности оказались исчерпаны, из глаз Марины потоком хлынули слезы.
— Ну вот, сама видишь, надо обязательно купить что-то новое, побольше размером. Или сшить. Искусная портниха сумеет выбрать такой крой, что человек выглядит… не таким уж толстым.
— Так то человек, а тюлениха так тюленихой и останется. А платье какое красивое! Нет, не в крапинку, а вот это, с голубоватым оттенком. Как создано под голубую норку!
— Так ведь некогда вместе и покупались, — всхлипнула Марина.
— И что теперь вы с ним собираетесь делать? Отправите бедным афганским детям?
— Зачем детям в Афганистане шифон-велюр? — прорыдала тётка, одновременно доказывая, что ещё что-то соображает. — Уж им скорее пригодился бы мех, но не голубая норка, а овчина какая…
Жалея об отсутствии врождённого садизма, Юстинка наскребла в себе всю имеющуюся вредность и принялась излагать заранее продуманный план действий:
— Если учесть имеющийся у вас корсет, этот велюр-шифон уложится в пять сброшенных килограммов. Неделя страданий — и гром с ясного неба, тётя всех убьёт! А если обойтись без дотаций, дядя вас станет любить, как прежде, уверена. Мы с Хеленкой за вами присмотрим и поможем. Кроме супчика, очень помогает ежедневный моцион, женщина худеет с ног. Неплохо бы и танцевать по вечерам. Так что решайтесь, все в ваших руках.
Марине и решать не надо, она уже поняла — надо худеть, деваться некуда, но вот выдержит ли? Уже сейчас, от всех этих нервных передряг, в ней разыгрался жуткий аппетит. Надо бы перекусить, ну хоть шоколадку, хоть вафельку, хоть блюдечко желе со взбитыми сливками. Да ту же капустку со свиным шницельком…
Захотелось бросить раскиданный по полу гардероб… или нет, попросить Юстину опять все развесить, а самой смыться в кухню и подкрепиться украдкой.
Юстина без труда разгадала замыслы тётки.
— И если решаетесь, то начинать немедленно, — прокурорским тоном заявила она. — Прямо сейчас. Очень помогает, если представить себя заточенной в подземелье какого-нибудь средневекового замка без воды и пищи. А тут я прихожу на помощь и украдкой посылаю вам спасительный супчик. И вообще я займусь вами, пожертвую собой, хотя послезавтра у меня первый экзамен, но могу пойти с вами на прогулку. Нет, прогулка — это семечки. Нужно что-то посерьёзнее. О, придумала, отправимся в «Ошолом» за ингредиентами для диетического супчика и встанем в самую длинную очередь. Километра два пройдёте, как пить дать, и завтра не досчитаетесь целого килограмма. А супчик начнём уже сегодня.
— Есть? — хищно спросила Марина.
— Нет, готовить.
И Марина покорилась. Позволила вытащить себя из дому, позволила сесть Юстинке за руль и отвезти себя в супермаркет. Испытывая при этом адские муки голода, ощущая внутри прямо-таки космическую пустоту. Потом пришлось пробежаться с полкилометра до нужных прилавков, и там Юстина разрешила ей покупать какие угодно продукты, но при условии, что для проклятого супчика они все закупят первым делом. С мечтой устроить себе тайную вечерю в укромном уголке возвращалась Марина домой, и мечта эта даже усмирила голод.
При въезде на их улицу образовался затор. Столкнулись две машины, обошлось без человеческих жертв, но пришлось ждать, пока прибудет полиция и провернёт свою работу, а потом ждали прибытия крана, чтобы убрать с дороги самосвал и сплюснутый фургончик прачечной.
У Марины маковой росинки во рту не было, не считая минеральной воды, которой Юстинка её регулярно поила. Поэтому Марина разработала дьявольски хитрый план: идти домой пешком. Расчёт строился на том, что Юстинка останется ждать в машине, а она тем временем успеет подкрепиться вдали от бдительного ока племянницы.
Но племянница тоже оказалась не промах, нашла выход из положения: позвонила домой. Пропадать, так с музыкой. Два года жизни в шалаше ей уже гарантированы, что терять нечего. В волнении набрала номер телефона дяди.
— Прошу меня извинить, но мне надо переговорить с Хеленой, даже если она спит.
— Судя по звукам, ещё не спит. Минутку.
И после недолгой паузы:
— Это Юстинка, да?
— Да, я. Пожалуйста, Хелена, ничего не говорите, чтобы дядя не догадался, а только слушайте.