На этой оптимистической ноте мы и расстались. Весь оставшийся день я был совершенно свободен, поэтому развлёк себя походом на три сеанса подряд в красноярский синематограф, называвшийся «Кинемо». Мне показали «Стеньку Разина», «Путешествие на Луну» Мельеса и «Цыган» Ханжонкова. Старенькая наивная фантазия Мельеса понравилась мне больше всего.
"Путешествие на Луну", афиша
Девочка из сумасшедшего дома
К сожалению, утро следующего дня выдалось ужасное. Разбудил меня громкий стук в дверь гостиничного номера. Накинув халат, я подошёл к двери и услышал голоса: один – жалобный, упрашивающий, другой – требовательный и злой. Распахнув дверь, я увидел испуганного портье и Рюмина в жандармской форме.
– Доброе утро, Пётр Алексеевич, – сказал я осипшим со сна голосом. – Хотя для меня оно почему-то недоброе.
– Видишь, Михаил Иванович меня знает. А теперь – иди: дело государственной важности, – жандарм вошёл в номер и захлопнул дверь перед носом портье.
– Пройдёмте в гостиную, – предложил я и закрыл дверь в спальню. – Располагайтесь. Хотите лимонаду?
Рюмин отрицательно качнул головой, сел и, наблюдая, как я наливаю себе бокал лимонада, принялся нетерпеливо постукивать пальцами по столу. Чуть пригубив напиток, я устроился на диване и вопросил:
– Что случилось?
– Хочу извиниться за столь скандальное вторжение, но мне необходимо сейчас же знать, с кем вы поделились содержанием нашего вчерашнего разговора?
– Только с вами… – Тут я вспылил. – Ну, расскажите, наконец, что я натворил, пока спал!
Рюмин протянул мне сильно скрученный и помятый свежий номер газеты «Красноярскія вѣдомости». Отчёркнутая карандашом статья претенциозно называлась: «Творитъ возмедіе дитя».
В июне 1905 года произошло громкое покушение на вице-губернатора Красноярска барона Лессера К.В., потрясшее весь город. Террорист Дадашев метнул в экипаж самодельную бомбу, однако барон отделался лёгкими ранениями. Страшная судьба постигла целую семью Лещиновых, беззаботно прогуливавшуюся по набережной Енисея: погибли все, кроме 10-летней девочки Тани. У неё на глазах умерли отец, мать и сестра-близнец, а сама она получила увечье, из-за которого её лицо осталось обезображенным на всю жизнь. Из-за страшной психической травмы ребёнка пришлось поместить в дом для душевнобольных. Властям не удалось найти сообщников бомбиста. Летом 1907 года известный в Красноярске фотомастер Григоровский Н.И. сделал фотографию железнодорожного моста через Енисей и заметил на ней фигурку, напоминавшую Танечку Лещинову с её перекошенным лицом. На следующий день работник депо упал с моста с огромной высоты и тут же утонул. В прошлом году фотограф Людвиг Вонаго снимал на камеру Пушкинский театр и также нашёл на своём снимке девочку Лещинову. В скором времени у театра была забита копытами взбесившейся лошади некая Зинаида Семёнова, пришедшая посмотреть спектакль. Наша газета писала об этом случае, имевшем место 20-го июня. И вот совсем недавно обнаружилась новая фотография с Танечкой на фоне женской гимназии. Наши читатели, вероятно, уже догадались, чем чревато появление на снимке девочки из сумасшедшего дома. Она мстит за свою семью, даже не выходя из затворённой наглухо палаты. Кого на этот раз унесёт проклятие?
Пересмешник
– Всё понятно, – произнёс я, глядя Рюмину в глаза. – Значит, вы пришли со своими обвинениями именно ко мне, потому что я – приезжий. Конечно: в первую очередь подозревай чужака.
Он ничуть не смутился.
– Да, я пришёл сюда, потому что вы – нездешний, но совершенно по другим мотивам: вы не можете быть Профессором.
– Не могу, – согласился я. – Но насчёт того, что я никому не проболтался, вам придётся поверить мне на слово.
– И – поверю, – неожиданно легко согласился Рюмин. – Мне выгодно верить, потому что мне нужен в этом деле союзник, которому можно довериться. Вот почему я пришёл к вам первому: ни в коем случае нельзя спугнуть Профессора. Нетрудно догадаться, что подробности, изложенные в статье, знали только четыре человека: я, вы, Иннокентий Филиппович Лаевский и Аникин. Себя я вычёркиваю; приятнее всего было бы подозревать неизвестного мне Аникина.
– Спасибо за откровенность, – усмехнулся я. – Хотя и не думаю, что Иннокентий Филиппович или Аникин на самом деле – террористы.
– Мне тоже эта версия кажется сомнительной, но подозревать я обязан всех.