— Знаешь, стрекоза хищник, довольно опасный, — заметил Ося, — Такая на вид мирная, беззаботная: летает себе и трахается как оголтелая. И в бабах Изотовых тоже, кстати, хищницы чувствуются.
— Думаешь, одна из них убила Варвару? — упрямо спросил Даня.
Иосиф поморщился. Ему было неловко за назойливую мысль: а может быть, все, что произошло — кровавая месть Варваре, например, ее собственной двоюродной сестры? Месть, тщательно спланированная и осуществленная абсолютно непонятно как?
— Ну, договаривай! Думаешь, Варьку кто-то из них кокнул? — повторил Данила, точно убеждая себя в правильности Оськиных подозрений, — Может, Зинка уложила тетку ударом кресла по голове? Или что-то видела подозрительное? Вот и намекнула на поминках…
Гершанок, потирая от смущения переносицу, перебил его:
— Да я не о ней совсем! — Иосиф сам не понимал, пугает его мысль о причастности Зины к убийству, или, наоборот, подогревает его интерес к шикарной, лихой и недоступной дамочке, — Я про водку, которая поддельная была. Все пили то же, что и мы. А заболели ты да я.
— Ну?
— Баранки!!! У тебя печень-почки в порядке? У меня тоже! Почему только нас вырубило? И учти, мы в тот вечер на веранде говорили про свои подозрения насчет Варькиной смерти. Громко говорили, Гошу вовлекли…
— Думаешь, на нас покушение было? И мы теперь под богом ходим?
— Да нет, — махнул рукой Ося, — По второму-третьему разу на свидетеля покушаются только в художественных произведениях соответствующего жанра. Нас, наверно, не убить, а попугать хотели.
— Как же все запуталось! — вздохнул Данила, — Придется частное расследование провести, показания снять, прочитать копию заключения, иначе я сюда больше не ногой, всюду будут мерещиться Чикатилы, один другого краше. Ты пойдешь ко мне в партнеры? — Данила обернулся к приятелю. Тот пожал плечами и устало улыбнулся, — А сейчас, напарник, пошли, возьмем в киоске бутылку. Без нее в этом деле не разобраться.
На эту идею Ося ответил полным и безоговорочным кивком и невнятным ругательством через стиснутые зубы — наверное, в адрес фальсификаторов любимого россиянами напитка.
Иосиф и Даня направились в местный магазин, решив купить чего-нибудь горячительного на несколько дней разом. Впереди ожидалась еще целая неделя пребывания в изрядно надоевшем Мачихино. Серафима с Гошей вознамерились остаться на девятый день, и Даня через силу решил раз в жизни побыть хорошим мальчиком: помочь Георгию и позаботиться о матери.
Заодно Данила решил с Оськиной помощью разгадать неприятную, извините за каламбур, головоломку: каково было происхождение дыры, пробитой креслом в голове Варвары Изотовой — естественное или искусственное? Данила понимал, что делать визиты в Мачихино вместе с мамой и отчимом придется не раз, принимать ответные посещения дома, в Москве — тоже. И что? Каждый раз обшаривать с детства знакомые лица подозрительным взглядом, без конца прокручивая в мозгу подробности убийственных именин? Мило беседуя на светские темы, подливая в рюмки и передавая салатики-нарезики, спрашивать себя: кто из них? Данила понятия не имел, что будет делать, если обнаружит следы преступления. Не в милицию же бежать с доносом: дело закрыто, если заново начинать, хлопот не оберешься. Вынести злодею общественное порицание? Отказать от дома?
В сельмаге было пусто и пыльно. На прилавке из привычных напитков стояли только пиво и водка, да и те не лучших сортов. Тщательно обследовав этикетки и наклейки, расспросив продавщицу и напоследок состроив ей козью морду, друзья вышли из магазина — с покупками, но чувствуя себя последними занудами.
Всю дорогу до дома Иосиф с Данилой молчали, точно завороженные мерным позвякиванием бутылок в пакете. На обоих сильно действовало стоявшее вокруг безмолвие. Деревенская тишина — совсем другая, чем в городе, и заставляет чутко в себя вслушиваться. В городе так и хочется как-нибудь развеять глухое, давящее молчание в квартире: включить музыку, сделать погромче телевизор, самому спеть в голос глупую попсовую песенку. А в деревне пение сверчков в траве, крики птиц, мычание коров в поле за рекой намного интереснее. На Иосифа с Даней чары подействовали: парни всю дорогу не произнесли ни слова. И обсуждать было нечего — дельных идей не появилось.
Будь здесь Вера Константиновна, она бы заговорила ребят до смерти на тему колеса жизни — сансары, но и без Верки-йоги было тошно. До чего природа-мать добра со своими детишками — если брать в целом — и страшно жестока с каждым в отдельности. Природа — не круговорот жизней, а круговорот смертей, кошмар естественного отбора. "Узнаю, кому Варвара подножным кормом послужила — пасть порву!", — заключил про себя Даня, — "Кому же ее схрумкать приспичило? И нас заодно, чтоб поменьше не в свое дело лезли. Вампир мачихинский! Да-а… Конкурсный отбор проводить придется — Варька пренеприятная особа была!" — Данила невесело усмехнулся, — "Оська эксгумацию сделает, чтобы улики найти — совсем как эта, как ее, из "Секретных материалов"… Дана Скалли. А что, они оба рыжие, оба здравомыслящие…"