Ева. Если услышите сигнал, это Джордж.
Сидни. Джордж?
Сидни. Джордж?
Ева. Наша собака.
Сидни. Ах, ну да, конечно.
Ева. Мы оставили его в машине. Приходится в проследнее время оставлять его в машине, он невозможно себя ведет. Обычно он сидит там тихо, но недавно что-то забеспокоился и научился нажимать носом на клаксон. Теперь он просто кладет морду на руль и так держит, представляете?
Сидни. Неглупо.
Ева. Но и не так уж умно. Уже два раза приходила полиция.
Сидни. Собаки, они как дети.
Ева. Почему вы так считаете?
Сидни. И тем и другим иногда нужен ремень. Пошлепать немного, когда расшалятся.
Ева. Ну, Джорджа не пошлепаешь. Вы уж подбирайте выражения.
Сидни. А-а. (Вынимает стакан из бачка.)
Ева. Когда мы его купили, он был вот такой, а теперь ростом с быка. Мы его принесли, а он… Господи, неужели это я сделала?
Сидни. Что?
Ева. Бросила туда стакан?
Сидни. Э-э… да.
Ева. Господи, я так и думала, я схожу с ума, я окончательно схожу с ума. (Идет к двери, открывает ее. Из гостиной доносится разговор.) Будьте добры, скажите моему мужу, если он будет еще пить, я уйду домой.
Сидни. Мне кажется, будет лучше, если вы сами скажете. Вы жена.
Ева (смеется). Вы что, правда думаете, что он меня послушает? Да он даже не замечает, что я здесь нахожусь. Для него мое существование вообще прекратилось в тот день, как мы поженились. Я для него просто досадная клякса на брачной лицензии, больше ничего.
ЕВА выходит, закрыв за собой дверь.
Сидни. О-о. (Он ставит стакан на стиральную машину и вдруг замечает туфли Джейн на полу. Берет их, в изумлении разглядывает, потом кладет на сушильную доску. С обескураженным видом подходит к задней двери, кричит на улицу.) Джейн! (Прислушивается. Тишина.)
Входит МЭРИОН.
Дже-ейн!
Мэрион. Послушайте…
Сидни. Се-ет… Дождик сеет. (Протягивает руку на руку чересчур старательным жестом. Закрывает дверь.)
Мэрион. Да, отвратительно. Послушайте, куда это вы убежали с моим стаканом?
Сидни. О, простите. (Протягивает ей стакан.) Пожалуйста.
Мэрион. Благодарю вас. Я уже начала бояться, что он угодил в вашу стиральную машину. (Отпивает немного.) Вот, теперь хорошо. Чуть-чуть крепче, чем было. Я хочу сказать, не слишком разбавлено тоником.
Сидни. Да, то есть…
Мэрион. Замечательно.
Сидни. На самом деле это неразбавленный джин.
Мэрион. О, вот как? Что это вы со мной хотите сделать? За вами нужен глаз да глаз, мистер э-э…
Сидни. Нет, нет, со мной вам нечего бояться.
Мэрион. О да, в этом я не сомневаюсь…
Сидни. Не пройти ли нам в гостиную, к рождественской омеле?
Мэрион. Да, чего же мы ждем? Ведите меня, мистер э-э…
Она пропускает его вперед.
Сидни. Прошу за мной.
СИДНИ проходит в дверь.
Мэрион (обернувшись, чтобы закрыть дверь, смотрит на часы). О боже!
МЭРИОН выходит и закрывает за собой дверь.
Тишина. ДЖЕЙН, в шляпе, плаще, ботинках, подходит к задней двери. Она насквозь промокла. В руках у нее картонная коробка с бутылками тоника. ДЖЕЙН дергает за дверную ручку, но дверь не открывается, она заперта. ДЖЕЙН стучит тихо, потом сильнее. Никто не отзывается. Она снова дергает за ручку, прижимается лицом к стеклу. Мы видим, как ее губы шевелятся, но не слышим ни звука. Наконец, она меняет решение и быстро уходит. Через несколько секунд появляется СИДНИ с вазой для печенья, которая снова опустела. Он собирается ее наполнить, но останавливается на полпути и с растерянным и недовольным видом оглядывает кухню. Потом идет к задней двери и открывает ее.
Сидни. Джейн! Джейн!
СИДНИ поднимает воротник пиджака и выбегает на улицу, оставив дверь приоткрытой. Как только он вышел, раздается звонок во входную дверь. Звонок повторяется несколько раз. Из гостиной выходит РОНАЛЬД.
Рональд. Послушайте, старина. Там кто-то у вашей двери…гм. (Оглядывает пустую кухню, видит, что задняя дверь открыта. Возвращается к двери, ведущей в гостиную.) Нет, он, кажется вышел. Я думаю, нам лучше… (Договаривает уже за закрытой дверью.)