– Запомни! – властно и авторитетно заявил Ефремов. – Порнография – это всегда половой акт. А это, – Игорь рукой указал на ягодицы девушки, – это совсем не то, что ты думаешь. Это не эротика и не порнография. Это изделие советской легкой промышленности под названием «трусы женские хлопчатобумажные». Суть уловил? Нашими законами не запрещено фотографировать нижнее женское белье, хоть на девушках, хоть без них.
Эксперт, используя вспышку, отщелкал несколько кадров и уже собрался уходить, как Голубева зашевелилась, изогнулась всем телом, свесила голову на пол. Рвало Наташу минут пять. Извергнув из себя скудное содержимое желудка, она повернулась на другой бок и засопела.
– Отлично! – восхитился Ефремов. – Захотел бы такую композицию создать, не знал бы, как сделать. А ну-ка, красавица, повернись на этот бок!
Игорь развернул Голубеву, и эксперт сделал еще несколько снимков, захватив в кадр лицо девушки, обтянутые плавками ягодицы и мерзкую лужу на полу. Через пару часов он принес Ефремову отпечатанные фотографии.
– Держи, – сказал эксперт, – только никому не говори, что я принимал в этом участие.
Посмотрев на снимки, Игорь восхитился:
– Мастерски сделано! Что я должен за труды?
– Как-нибудь после работы бутылку разопьем, и считай, что мы в расчете.
– Заметано! – согласился Ефремов.
Голубева проснулась с первыми лучами солнца, открыла глаза и сразу же поняла, что она не у себя дома, а черт знает где. Морщась от головной боли, Наташа приподнялась на диване и обомлела: прямо перед ней за столом сидел строгий незнакомый молодой мужчина. Позади него, на вбитом в стену гвозде, висела милицейская фуражка.
«Все, девочка, допрыгалась! – холодея от предстоящего общения с милиционером, подумала Голубева. – Если родители узнают, что меня в милицию загребли, они меня убьют!»
– Доброе утро, красавица! – улыбнулся Наташе Ефремов. – Как спалось?
Голубева села на диван, опустила ноги на пол и попала в вязкую жижу.
«Это я наделала?! – в ужасе подумала она. – Теперь точно – кранты!»
Наташа посмотрела на свои голые ноги, пошарила по дивану, но джинсов рядом не было.
«Неужели меня сюда голую привезли?» – в отчаянии подумала она.
В этот момент от позора и безысходности ей расхотелось жить. Она прикрыла глаза и ясно представила завтрашний день, в котором ее поджидали взбешенные родители, директор школы, инспектор детской комнаты милиции и секретарь школьного комитета комсомола. Казнь будет проходить в несколько этапов. Для начала она получит по заслугам от матери с отцом. Потом ее выгонят из школы… Выгонят, тут даже сомневаться не стоит. Как только из милиции поступит сигнал, так директриса тут же вызовет родителей и предложит им забрать документы из школы. «Отправьте вашу дочь в ПТУ! – скажет она. – Мне в десятом классе юные алкоголички не нужны».
«Какой здесь этаж? – промелькнула мысль у Наташи. – Может, в окно выброситься и покончить со всем разом?»
– Не подскажешь, что мне с тобой делать? – участливо спросил Ефремов.
– Простить. – Голубева ответила первое, что пришло на ум.
– За что простить? – Игорь сделал вид, что не понял, в чем девушка провинилась.
Наташа облизала пересохшие губы, попыталась сглотнуть, но вместо глотка получилось сухое икание.
– Ну, за это. – Она показала на лужу у дивана.
– Ах, за это! – усмехнулся Ефремов. – До этого мы еще дойдем, а сейчас давай познакомимся. Меня зовут Игорь Павлович. А тебя как зовут? Сколько тебе лет, где ты живешь?
Переписав анкетные данные, Игорь позвонил в адресное бюро, убедился, что случайная гостья не лжет.
– Наташа, объясни мне: тебе всего шестнадцать лет, ты не ночевала дома, но родители тебя не ищут. Ты что, частенько ночуешь где придется?
– Родители вчера, в субботу, уехали на дачу. Вернутся только сегодня вечером. Они не знают, что я дома не ночевала… Еще не знают.
Голубева тяжело вздохнула, с мольбой посмотрела на милиционера. В ее глазах читалось: «Простите меня, пожалуйста! Я больше так не буду».
– Хм, интересная история! – задумчиво глядя поверх готовой расплакаться школьницы, сказал Ефремов. – Не успели родители уехать, как ты бросилась пьянствовать.
– Со мной такое в первый раз! – всплеснула руками Наташа. – Честное слово, никогда раньше такого не было.
– Что же, верю! – Инспектор посмотрел Голубевой в глаза. Она, смутившись и покраснев, опустила взгляд. – Вполне возможно, вчера ты выпила самую малость, чуть-чуть, но тебя развезло, и вот результат – ты здесь в непотребном виде: полуголая, полупьяная, растрепанная, невыспавшаяся.