– Когда? – прошептала Наташа.
– Когда в институт поступишь! – рявкнул Ефремов. – Хватит ерундой заниматься! Я тебя сюда для дела вызвал, а не интрижки плести.
– Хорошо, Игорь Павлович, я все поняла.
Голубева быстро оделась, в прихожей перед зеркалом поправила прическу.
«Факир был пьян, и фокус не удался, – подумала она. – Ну, ничего, капля камень точит!»
– Чай будешь? – позвал девушку из кухни Ефремов. – Наташа, ответь мне на один вопрос личного характера. До сегодняшней встречи у тебя было полтора часа времени. Ты могла бы съездить домой, переодеться и прийти ко мне минута в минуту.
– Вы знаете, во сколько у меня уроки закончились? – не высказывая удивления, спросила Голубева.
– Я все знаю. – Игорь поставил перед девушкой чашку с чаем, нашел в шкафчике сахар и вазочку с печеньем. – Ты не дослушала вопрос: почему ты предпочла полтора часа слоняться по школе, а не пошла домой? Подожди, не отвечай, попробую сам догадаться. Все дело в морозе, не так ли? Из дома ты пришла бы в джинсах, а в них стриптиз не так эффектно выглядит. Я прав? Школьное платье легко скинуть, а под ним соблазнительные ножки в колготках, так ведь? Ты, Наташа, больше не экспериментируй. Я умею мух от котлет отделять.
– А вот и не так! – обрадовалась девушка. – Стриптиз здесь вовсе ни при чем.
– Не понял, – нахмурился Ефремов.
– Я специально задержалась в школе, чтобы с собой дипломат принести и вам свой дневник показать. Сижу я сегодня на уроках и думаю: «Игорь Павлович меня за тупую троечницу считает, а у меня за первую четверть в дневнике только четверки и пятерки». Достать дневник, показать?
Инспектор засмеялся.
– Чего смешного? – обиделась Наташа.
– Да так, про свое подумал, – ушел от ответа Ефремов.
– Игорь Павлович, – с вызовом сказала Голубева, – вам говорили, что смеяться над девушками неприлично?
– Наташа, ты меня собралась хорошим манерам учить? Поздно. Моя совесть навсегда поражена бациллой профессиональной деформации. Общепринятые приличия ментов не касаются, мы в своем мире живем.
– Я сейчас по-настоящему обижусь, – пригрозила девушка. – Я что, на дурочку похожа, чтобы меня высмеивать на ровном месте?
– Хорошо, не будем ссориться по пустякам. Я тут представил… как бы сказать-то, чтобы не слишком пошло выглядело? Словом, так: потерял я бдительность, и случилось между нами то, что случиться не должно. Лежим мы с тобой расслабленные в кровати, и я говорю: «Как успехи в школе? Неси дневник. Что это, тройка по физике? Снимай колготки, сейчас я тебе ремня всыплю, чтобы ты об учебе не забывала».
– Меня родители никогда за оценки не наказывали, тем более ремнем.
– Скажи мне «спасибо». Знаю я один случай, когда у твоего отца рука сама бы за ремнем потянулась.
– Опять вы за старое, – вздохнула Голубева. – Один раз в жизни силы не рассчитала…
– Забудем о том случае! – предложил инспектор. – Давай пройдемся по кличкам. В твоем списке пять человек, про которых я раньше не слышал. Кто эти парни, чем промышляют?
На прощание девушка предприняла последний штурм. В прихожей она загородила собой входную дверь и потребовала:
– Поцелуй меня. Если ты этого не сделаешь, то клянусь: сегодня была наша последняя встреча.
Ефремов молча посмотрел ей в глаза, но с места не сдвинулся.
– Игорь, если ты сейчас не поцелуешь меня, то можешь завтра размножить мои фотографии и раздать их всем учителям в школе.
– Не здесь, – твердо сказал Ефремов.
Они замолчали, перейдя от словесных препирательств к дуэли взглядов. Голубева первая не выдержала и отвела глаза.
– Игорь, – вполголоса сказала Наташа, – или ты будешь относиться ко мне как к девушке, у которой иногда возникают невинные желания, или я соберу пацанов и признаюсь им, что ты заставил меня быть твоим секретным агентом. Если до Нового года ты не изменишь своего отношения ко мне, я…
– Иди, – жестко перебил ее Ефремов. – Про фотографии можешь не беспокоиться, их никто не увидит. У меня свои понятия о порядочности.
– Ты обещал, – напомнила девушка.
– Если обещал, значит, свое слово сдержу.
Голубева порывисто шагнула к Ефремову, встала на цыпочки, чмокнула Игоря в губы и выпорхнула за дверь.
«Идиот! – обругал себя инспектор. – В какой-то момент я дал слабину, и вот результат. С малолетками всегда так, чуть-чуть отпустишь поводья, и они становятся неуправляемыми. Ничего, до Нового года еще далеко, что-нибудь придумаю».
После встречи на конспиративной квартире Ефремов забежал в пару аптек, убедился, что нужное Ефросинье Ивановне лекарство просто так не достать.
«Придется у начальника БХСС попросить помощи, – решил он. – Для Виктора Дмитриевича все аптечные склады открыты. Стоит ему пальцами щелкнуть, как шустрые провизоры любое заморское лекарство на блюдечке с голубой каемочкой принесут».