Он запнулся, глядя на дверь, и все остальные последовали его примеру. Я стоял сбоку от входа, и в первый момент новый гость не заметил меня. Ибо сначала в дверном проеме показалась голова в полицейском шлеме.
Он оказался высоким грузным констеблем с белой служебной повязкой на рукаве и, появившись на пороге, оглядел собравшихся.
— Есть у кого-нибудь три шестипенсовика? — осведомился он. — Надо расплатиться с такси. Ну и ночка! Даже пьется плохо, так что кончайте таращиться и вытаскивайте мелочь! Ясно?
Глава 7
ПОЛИЦЕЙСКИЙ, КОТОРЫЙ ПНУЛ СВОЙ ШЛЕМ
Прежде чем он увидел меня и до того, как я оценил ситуацию, гость снял шлем, подкинул его, как футбольный мяч, и пинком ноги послал через комнату. Он чуть не сбил лампу, ударился о стену и откатился к моим ногам. Гарриет Кирктон вскрикнула.
— Убирайся отсюда, идиот! — заорала она. — Тут настоящий…
Вошедший резко развернулся. Я увидел цифры на воротнике его мундира и все понял. Передо мной стоял крепкий молодой человек с круглым добродушным лицом, покрытым испариной от утомления. Длинные пряди темных волос скрывали намечающуюся лысину, и часть из них падала ему на лоб. В уголках светло-серых глаз появились тревожные морщинки, и углы полных губ опустились. При всей его ленивой расслабленности от него исходило какое-то ощущение опасности. Но его тут ждали. Его вид помог мне найти решение хотя бы части этого кошмара, и я теперь понимал, как сложить воедино несколько наиболее загадочных кусков этой головоломки. Увидев меня, он замер на месте, коротко глянул на остальных и подтянулся в явном старании придать физиономии бесстрастное, как у маски, выражение. Вздернув подбородок, он отвесил мне насмешливый поклон; длись он чуть дольше, с него сталось бы засунуть большие пальцы в проймы воображаемого жилета.
— Итак! — совершенно другим голосом напористо начал он. — Итак…
— Итак, хуже некуда, — сказал я. — Я из полицейского участка на Уэйн-стрит. Из какого вы отделения?
Он застыл на месте, тяжело переводя дыхание.
— Да, — явно не к месту сказал он. — Да, конечно. Видите ли…
— Такого обозначения, как ZX105, не существует. Кто вы такой и где вы достали форму? К чему весь этот маскарад?
— Кто-нибудь, дайте мне сигарету, — из-за плеча бросил лжеполицейский, поднимая руку и шевеля пальцами. — В чем, собственно, дело, офицер? Это всего лишь шутка, вот и все. Меня зовут Батлер — Ричард Батлер. Кстати, вполне добропорядочный гражданин. — Он попытался смущенно улыбнуться. — Что тут вообще за шум? Вечеринка с переодеванием никому не причинила вреда.
— Где она состоялась, эта вечеринка?
— Ради бога, Ринки, будь осторожен, — пробормотала Гарриет Кирктон. Не зная, что делать, она растерянно ерзала на диване. — Он рассказал нам об убийстве, которое, по всей видимости, произошло в музее; а мы ему объяснили, что ничего не знаем и около музея не были, но он все еще думает…
— Ох, — из-за плеча у меня выдохнул Батлер.
— Так где она была, эта вечеринка с переодеванием?
— А? Ну, видите ли, просто несколько друзей… — Он снова запнулся, и лицо его помрачнело. — Эй, какого черта вы смотрите на меня так, словно я кого-то убил? Чего это вы на меня накинулись, не успел я войти?
— Если вы проследуете со мной, сэр, я вам незамедлительно все объясню. Я ухожу, и если вы вместе со мной пройдете до музея Уэйда, что займет несколько минут…
— Ага, — тем же самым хриплым голосом повторил Батлер и повел плечами под мундиром. — А предположим, я не пойду?
— Вы не обязаны никуда идти, — холодно бросил Холмс. — И если я позвоню адвокату мистера Уэйда…
— Решать мистеру Батлеру, — сказал я, — но все же, думаю, ему стоит пойти, и я готов рискнуть нарваться на неприятности от вашего адвоката. Кроме того, — посмотрел я на Холмса и Джерри Уэйда, — попрошу и вас, джентльмены, проследовать с нами. — Вольер опять разразился криками. — Да послушайте же вы, молодые идиоты, черт бы вас побрал! Помолчите и послушайте меня. Я могу всех вас доставить в участок и задержать там, но к чему вам излишние неприятности? Да вы из чистого любопытства должны оказать нам всемерное содействие; а если откажетесь, то власти будут разговаривать с вами куда серьезнее — не говоря уж о том, что вы услышите от старого мистера Уэйда.
Старика я упомянул очень к месту. Холмс заткнулся, взъерошил волосы и с серьезным видом кивнул. Джерри Уэйд, мрачно задумавшись, извлек из губной гармоники пару тактов мелодии «Он чертовски хороший парень». Батлер, продолжая вытирать рукавом взмокший лоб, издал смешок. Похоже, он был обуян зловещей радостью, предвкушая умственную дуэль. Выражение его застывших светло-серых глаз было достаточно многообещающим, хотя вел он себя вполне корректно.
— Вы правы, старина, — согласился он. — Понятия не имею, что там за убийство и почему это я вдруг вам спешно понадобился. Но я тихо и спокойно проследую с вами, если кто-нибудь ссудит мне мелочь для такси. Водитель все еще ждет внизу, а портье нет на месте, так что расплатиться некому…
— Ринки! — заорала девица. — Неужели ты не понимаешь, что он допросит водителя? Неужто до тебя не доходит, почему он хочет отвести тебя вниз?
— И это все? — отмахнулся Батлер. — Я и сам хочу, чтобы он допросил водителя; может, он еще и расплатится за меня. Эй, кто даст мне быстренько хлебнуть перед уходом?
— Мы все пойдем, — воодушевившись, словно его пригласили на вечеринку, сообщил Бакстер. — Мы все пойдем и выступим единым фронтом.
Я не без труда остановил их; мне не нужны были ни Бакстер, ни девица, и я уже начал злиться. Мои трое подопечных (Батлер напялил шлем и успел пропустить хорошую порцию спиртного) прошли вперед. В молчании мы спустились вниз, посматривая друг на друга с тем откровенным интересом, который присущ людям, стиснутым в лифте лицом к лицу. Таксист — жутковатая личность с сутулой спиной и красным носом — не оставил пассажиру никаких шансов скрыться; он ждал внизу в холле. Когда Уэйд расплатился, за таксиста взялся я:
— Где вы посадили этого пассажира?
— А, значит, он не коп, — сказал шофер с гордым видом человека, чьи подозрения подтвердились, — а коп — вы. Я-то знал. Ха-ха. У отеля «Оркни», на Кенсингтон-Хай-стрит.
— Как давно?
— Минут двадцать назад.
— Он вышел из отеля?
— Нет. Прохаживался по тротуару. А в чем дело, сэр?
Я посмотрел на Батлера, чье спокойное лицо выражало полную безмятежность.
— Нет, в отеле я не был, — сказал он. — Послушайте, водитель, этот Роберт Пиль[4] не верит, что я был на маскараде. Просветите его, идет?
Шофер оказался довольно рассудительным.
— В общем-то он вполне мог там и быть, сэр Роберт, — сообщил он мне. — На Пеннингтон, через несколько домов от гостиницы, в самом деле проходил какой-то костюмированный бал, но только он состоялся гораздо раньше. Союз любителей плетеных корзинок или что-то такое…
Это лишь косвенно подтверждало теорию, которая только начала у меня формироваться, но я все больше убеждался, что теория должна быть верна. Хотя я задал шоферу еще несколько дополнительных вопросов, ничего нового он мне не сообщил, и я отпустил его, на всякий случай записав имя и номер. Мы продолжили наше шествие; Уэйд и Холмс шли в нескольких шагах сзади, так, чтобы я мог расспрашивать Батлера.
Пэлл-Мэлл редко доводилось видеть столь странную процессию. Эта троица была в предельном Нервном напряжении, которое давало о себе знать. В какой-то мере их поведение подтверждало справедливость слов Батлера; но я думал, что оно объяснялось главным образом тем, что первый раз в жизни их ожидала встреча с настоящей жертвой убийства: на редкость неприятное зрелище, когда кровь — не красные сценические чернила и не эктоплазма мистических рассказов; они были потрясены до глубины души и отпускали нервические шуточки. Джерри Уэйд не расставался со своей губной гармоникой; он подбирал мелодию «Звери шагают в шеренгу по двое», и я поймал себя на том, что все мы, как солдаты, идем в ногу. Хотя сдержанный Холмс не позволял себе никаких замечаний, которые не соответствовали бы его черному галстуку и аккуратному котелку, он с бессмысленным энтузиазмом заливался смехом, слушая реплики своих спутников. Эта сероватая в свете заходящей луны улица была полна идиотского веселья, ибо в конце ее предстояло лицезрение смерти; и было уж совсем не смешно, когда Батлер внезапно повернулся и гаркнул «Бу!» в ухо почтенному пожилому джентльмену, спускавшемуся по ступенькам своего клуба.
4
Пиль Роберт — представитель консервативней партии тори, в 1821–1830 гг. был министром внутренних дел Великобритании и реорганизовал английскую полицию, придав ей современный вид. Кличка английских полицейских «бобби» пошла от его имени.