Наконец, пока Пруэн продолжает рассматривать следы в «Галерее Базаров», в 10:45 раздается звонок в двери и появляется Пендерел.
Где были все остальные между 10:40 и 10:45? Насколько нам известно, с определенной долей уверенности можно утверждать, что Бакстер находился наверху вместе с Холмсом, Батлером, Гарриет и Мириам. Джерри Уэйд был в обществе Иллингуорда.
Кто бросил уголь в стену и зачем?
Ибо очень важны эти полчаса между 10:15 и 10:45 — Пруэн не видел перед собой весь зал лишь в те минуты, когда пошел в «Галерею Базаров» разобраться в причинах шума».
Наш восхитительный Попкинс старается все изложить на бумаге, пусть даже сам чего-то не понимает. Обращаю ваше внимание на его развернутые примечания, которые я не стал сокращать. Я думаю, они содержат ключ ко всей этой истории. Попкинс, по всей видимости, и сам так считает, ибо он вполне логично объясняет следующий пункт.
«4. Что за история с накладными черными усами?
Примечание. По словам Холмса, предполагалось, что усами воспользуется Бакстер. Вместе с кинжалом Холмс в начале вечера оставил их на какой-то ступеньке лестницы. И похоже, они пропали вместе с кинжалом. Позже они были найдены Бакстером на полу музея; далее мы теряем их из виду, пока Каррузерс не обнаружил их в запертой витрине, где экспонировался кинжал. Что это значит? Спросить Пруэна, который дежурил в музее.
Ответ. Пруэн был опрошен, и теперь мы можем проследить все перемещения этих усов — кроме самых важных. Подтверждается заявление Холмса, услышанное доктором Иллингуордом; он положил кинжал и усики на нижнюю ступеньку лестницы примерно в 10:15, когда Бакстер отказался ими воспользоваться.
Что вызывает следующие вопросы:
(а) Когда исчезли кинжал и усы?
(б) Почему было украдено и то и другое?
Бакстер, похоже, заметил их отсутствие, но мы до сих пор не знаем, когда именно. По сути, впервые он упомянул о них незадолго до одиннадцати, когда Иллингуорд оказался запертым в лифте и в музее воцарился переполох. Иллингуорд увидел, как он поднял их с пола рядом с экипажем, и слышал, как он спросил Холмса, куда делся кинжал. Далее Бакстер в момент паники, чтобы избавиться от них, сунул усы в стеклянную витрину и запер ее ключами Холмса. Но время от 10:15 до 11:00 остается под вопросом.
Тем не менее, мы должны предположить, что кинжал и усы были похищены не после появления Пендерела в 10:45, поскольку убийство было совершено почти незамедлительно. То есть они, скорее всего, исчезли в промежуток времени от 10:15 до 10:45, в этот получасовой интервал.
Налицо две альтернативы.
Если они были украдены между 10:15 и 10:40, то в данном случае это произошло на глазах Пруэна, и, значит, Пруэн знает, кто их похитил, и сознательно врет. Или же они исчезли между 10:40 и 10:45, и бросок угля в стенку был предлогом, позволяющим отвлечь внимание Пруэна от действий этого вора и убийцы.
Тем не менее мы до сих пор не можем внятно объяснить, зачем были украдены два этих предмета».
Мне показалось, что наш друг Попкинс слишком углубился в исследование этой темы. Моя идея о причинах похищения этих двух предметов только начала выкристаллизовываться. Но я сказал себе, что не должен торопиться, поскольку еще не опросил никого из подозреваемых о тех пятнадцати минутах — от 10:45 до 11:00.
Естественно, для моей версии они были исключительно важны, хотя, должен предупредить вас, не совсем в том плане, как вам кажется. Если исходить из рассказа Пруэна, то где была вся эта публика между появлением Пендерела в музее в 10:45 и 11:00, когда его труп был преждевременно обнаружен Батлером в экипаже? И опять-таки основываясь на словах Пруэна, мы знаем, что Пендерел прошел в зал, был остановлен кем-то, скрывавшимся в тени карет, — и исчез. Спустя короткое время, пока Пруэн пытался понять, что произошло, но никто не откликался на его тревожные вопросы, он начал волноваться. Он снова услышал эти загадочные быстрые шаги. Он подошел посмотреть на ряд карет с другой стороны, но ничего не увидел.
Когда он стал звать, чтобы кто-то подошел к нему, из «Персидской галереи» внезапно вышел Холмс. Переговорив с Пруэном, Холмс направился в кураторскую проведать Иллингуорда — но дверь захлопнулась у него перед носом, когда Иллингуорд внезапно в полной мере вошел в роль детектива-инспектора Уоллеса Берри. Как раз в это время Бакстер и Батлер стаскивали вниз упаковочную клеть, а за ними спускались Мириам и Гарриет.
Конечно, меня волновала мысль, что, пока в нашем распоряжении не окажется еще одного совместного алиби, у каждого члена группы, собравшейся наверху, могла быть возможность убить Пендерела. На втором этаже расположены несколько галерей. Из одной из них вниз, в затемненную «Персидскую галерею», ведет узкая железная лестница. Кто-то мог спуститься по ней, пройти в соседнюю «Египетскую галерею» — где, как вы помните, тоже было темно, — выйти из ее дверей в зал, притаиться в полумраке за каретами и, оставаясь невидимым для Пруэна, дождаться Пендерела. Но кто это был?
Я не случайно остановился на этих трех пунктах из перечня Попкинса. Вместе с отчетом инспектора Каррузерса они дали основания для предположений, которые ведут к убедительным доказательствам против убийцы. Если хотите, можете просмотреть весь список, но на все остальные вопросы получены исчерпывающие ответы. По мере того как история расширялась, один фактор подчеркивался с особой убедительностью, и сэр Герберт уже коснулся его: кто бы ни совершил убийство, оно не могло быть делом рук Мириам Уэйд.
Взять, например, пятый и шестой пункты: почему она вернулась в музей после убийства и почему, позвонив Гарриет, говорила искаженным голосом? Вернулась она потому, что уехала раньше, чем все остальные. Будучи очень расстроенной, она, чтобы успокоиться, покружила по городу, а вернувшись и поставив машину на привычное место, увидела свет в окнах музея. Так что она предположила, что все остальные еще не ушли. Как указал сэр Герберт, ее поведение, когда был обнаружен труп, — она заторопилась звонить подруге и изменила голос, чтобы поговорить только с ней об их общем секрете, — было нехарактерно для женщины, виновной в убийстве. Но значение самого важного факта, вытекающего из этих двух пунктов, похоже, от всех ускользнуло. Интересно, Фелл, видите ли вы сейчас, насколько он важен? А факт таков: у мисс Мириам был ключ от задних ворот музея.
Обдумайте его, пока я кончаю свое вступление. Он столь же неоспорим, как мое тихое воскресенье в Кройдоне. Ибо с утра понедельника эти непонятные события начали набирать темп.
Когда в девять утра я пришел в свой офис, мне было доложено, что меня ждет Гарриет Кирктон, которая заявила, что должна поговорить со мной.
Глава 19
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ УКРАЛ КИНЖАЛ
Погода продолжала оставаться сырой и дождливой, и в моем кабинете горел камин. Стены офиса, выкрашенные коричневой клеевой краской, никогда не вызывали подъема духа — и тем более в такой день, когда окна сочились дождем. Я оставил девушку ждать на стуле перед кабинетом, пока просматривал утреннюю корреспонденцию. Включил еще одну настольную лампу. Я никогда не верил в глупые приемы, что, например, свет должен бить человеку в лицо, но всегда старался расположить свидетеля так, чтобы он сидел чуть ниже хозяина кабинета. Обычно, когда гостю приходилось смотреть снизу вверх, это оказывало соответствующее положительное воздействие. Затем я приглашал посетителя.
Пока Гарриет Кирктон старалась приступить к разговору, я внимательно рассматривал ее. Каррузерс был совершенно прав, сказав, что у нее было лицо Просыпающейся Души или как у пасхального ангелочка, но глуповатым назвать его было нельзя ни в коем случае. Мне показалось, что в мелочах эта девушка может быть легкомысленной, но, сталкиваясь с серьезными проблемами, ведет себя очень продуманно. У нее стройная, спортивная фигура — такие вам знакомы, чем-то ее линии напоминали гончую; на переносице было несколько веснушек и самые большие выразительные голубые глаза, которые я когда-либо видел. На ней были плащ и влажная фетровая шляпка, из-под которой выбивались светлые локоны. Она сидела, наклонившись вперед и время от времени постукивая кулачком по краю стола. Когда женщина нервничает, она не сглатывает судорогу в горле и не заикается; заметить ее состояние можно только по напряженному взгляду и легкому подрагиванию голоса, когда, завязывая разговор, она от одной несущественной темы переходит к другой. Но поскольку мисс Гарриет испытывала предельное напряжение, то сразу же перешла к делу. Глаза ее блестели и искрились.