Все найденные и отобранные вещи были предъявлены уголовным розыском Чемадурову, который и признал:
Найденные у Летемина - собачка принадлежала Наследнику Цесаревичу, ее звали “Джой”, образ и кресты-ковчежцы с мощами Святителей - тоже принадлежали Наследнику Цесаревичу, у которого они висели всегда в голове кровати. Ему же принадлежали игрушки и стекла волшебного фонаря. Зонтик и фотографический панорамный аппарат - принадлежали Государыне Императрице, причем зонтик Ее Величество хранила как подарок Ее матери еще в юношеские годы Государыни. Ей же и Великим Княжнам принадлежали собственноручной работы вязаные скатерти и салфетки, а пуговки с бриллиантиками были Великих Княжен.
Вещи, найденные у Медведевой, кроме серебряных колечек, принадлежали доктору Боткину, а колечки - Великим Княжнам, хранившиеся как память о посещении Костромских монастырей во время празднования 300-летия Дома Романовых.
Отобранные у Старковых носовые платки, с вырезанными метками, принадлежали Великим Княжнам, а все прочие вещи - Наследнику Цесаревичу.
Относительно найденных у Тимофеевой брюк Чемадуров заметил, что в отношении одежды Государь Император отличался особой аккуратностью и бережливостью, носил вещи подолгу и сам отмечал где-либо на подкладке или внутри, когда предметы одежды обновлялись.
При расспросах упомянутых лиц, задержанных в разных местах и в разное время, Поповы отозвались незнанием чего-либо о судьбе Царской Семьи, а мать Ивана Старкова добавила, что, по словам ее сына, их, охранников из рабочих, в ночь с 16 на 17 июля не пустили в караул, но что ночью ее сын видел, как из ворот дома Ипатьева выехали два очень больших автомобиля и ушли куда-то по Вознесенскому проспекту в сторону Главной улицы (это могло быть направление на д. Коптяки). Рассказы прочих задержанных совпадали в основном, что расстреляна вся Царская Семья и жившие с ней в Ипатьевском доме придворные и слуги, кроме мальчика Седнева. При этом Якубцев, со слов своего приятеля охранника Колотова, добавлял, что тела после расстрела были зарыты там же, в саду дома Ипатьева.
Но особой тождественностью описания событий, происшедших в ночь с 16 на 17 июля, отличались показания Марии Медведевой и Михаила Летемина. Первая рассказывала со слов своего мужа, начальника охраны, просто, откровенно и ясно то, что он рассказал ей, когда 18 июля она приехала к нему в дом Попова, по его телефонному вызову, а Летемин, утверждавший, что он жил с женой на частной квартире и пришел на службу только утром 17 июля, передавал о событиях ночи со слов охранника Андрея Стрекотина, стоявшего в ту ночь на посту у окна комнаты нижнего этажа, где был пулемет, и откуда видел, что делалось в комнате, где были обнаружены следы крови и пуль.
Вот что рассказала Мария Медведева:
…“Оставшись наедине со мной, муж объяснил мне, что несколько дней тому назад Царь, Царица, Наследник, все Княжны и слуги Царской Семьи, всего 12 человек, убиты. Подробности убийства в этот раз мой муж не передавал. Вечером муж мой отправил команду на вокзал, а на другой день мы с ним уехали домой, так как начальство уволило его в отпуск на два дня, для раздачи денег семьям красногвардейцев.
Уже дома Павел Медведев рассказал мне несколько подробнее о том, как было совершено убийство Царя и Его Семьи. По словам Павла, ночью, часа в два, ему ведено было разбудить Государя, Государыню, всех Царских детей, приближенных и слуг; Павел послал для этого Константина Степановича Добрынина. Все разбуженные встали, умылись, оделись и были сведены в нижний этаж, где их поместили в одну комнату; здесь вычитали им бумагу, в которой было сказано, что “революция погибает, должны погибнуть и вы”. После этого в них начали стрелять и всех до одного убили; стрелял и мой муж; он говорил, что из Сысертских принимал участие в расстреле только он один, остальные же были не “наши”, то есть не нашего завода, а русские или не русские, этого мне объяснено не было. Стрелявших было тоже 12 человек; стреляли не из револьверов, так по крайней мере объяснял мне муж. Убитых увезли далеко в лес и бросили в ямы какие-то, но в какой местности, ничего этого муж мне не объяснил, а я не спросила”.