— В чем помощь? — спросил Кинтайр. Ему показалось странным совпадением, что Оуэнс проходит у этого здания именно в эту минуту.
— О, не знаю. Ни в чем, может быть. Вы как будто направляетесь к… — Оуэнс деликатно запнулся… — к дому его невесты. Кто-то говорил мне, что она живет здесь.
— Хм, да.
— Очаровательная девушка. Бедный Ломбарди. Она очень хорошая причина для того, чтобы не умирать. Пожалуйста, передайте ей мои сожаления. И — еще одно мгновение, если позволите.
— Да?
Кинтайр уже поворачивался, но остановился.
Оуэнс покраснел.
— Не поймите меня неверно. Это точно не мое дело. Но я бы сказал, что я, вероятно, на пятнадцать лет старше вас и, возможно — вероятно, я не должен давать вам советы. Но я хочу помочь вам. И ей. Уведите ее на вечер. Я знаю, что они жили вместе. В ее доме будет слишком много воспоминаний. — Он кивнул — почти неловко. — Прошу прощения. Мне пора идти. Увидимся вскоре.
Кинтайр смотрел ему вслед. К черту все, что ты говоришь. В твоем теле нет ни одной подлинной кости!
Он взглянул на часы. Опаздывает. И, удлинив шаги, пошел по освещенному закатным солнцем тротуару.
Через замысловатые южные ворота, по нескольким заполненным магазинами кварталам на Телеграф-авеню, потом налево, чуть вверх по холму, по улице домов с меблированными квартирами и маленьких коттеджей. Квартира Марджери здесь; или следовало бы сказать, квартира Брюса? Он получал почту по другому адресу (сейчас там должны быть толпы зевак), но жил здесь.
Кинтайр поднялся на второй этаж. Позвонил. Марджери открыла дверь и закрыла за ним.
Брюс переселился сюда во время рождественских каникул, полгода назад, но интерьер по-прежнему был ее, воздушный и современный. Получив диплом бакалавра искусств в колледже, она со временем стала авторитетной фигурой в местной фирме декораторов. А Брюс был бы счастлив и в пещере, если бы в ней были полки с книгами.
И все же каким-то образом, думал Кинтайр, ожидая, пока Марджери заговорит, она сумела преобразовать пространство вокруг него. Пианино, на котором он играл, было настроено для него; большинство его записей, которые приятно иметь, здесь. Она взяла в рамку и повесила один из его рисунков — вид с холма Олбани на Золотые ворота; очертания моста заставляли посмотреть на рисунок вторично.
И, кончено, почти все книги были его, и она превратила одну комнату в его кабинет. Когда все это учтешь, получится, что только одежда и попугай принадлежали ей.
Я никогда так не действовал на нее, подумал Кинтайр. Квартира Марджери всегда заставляла меня нервничать. А Брюс сумел сделать ее внушающей мир.
— Здравствуй, — сказал он, поняв, что она не собирается говорить первой.
— Привет. — Она подошла к кофейному столику со стеклянной столешницей и открыла пачку сигарет. — Спасибо за то, что пришел.
— Не за что благодарить, — ответил он. — Ты можешь помочь мне больше, чем я тебе.
Она несколько мгновений смотрела на него, и он понял, что ответ был бестактный, со множеством намеков. Но потом она взяла сигарету и закурила.
— Выпьешь?
— Ну… ты, пожалуй, слишком много пьешь, малыш.
— Может, это ты пьешь недостаточно, — сказала она.
— Мне нравится вкус. Но не нравится быть пьяным.
— Боишься утратить контроль? Иногда, Боб, я думаю, что это все в тебе объясняет. Для тебя жизнь — это поездка верхом на тигре, и ты должен каждую минуту держать узду.
— Давай не будем любителями-психоаналитиками, — сказал он, идя вслед за ней на кухню. Подойдя сзади, он положил руки ей на талию. — И давай не ссориться. Прости, Мардж. Ужасно жаль Брюса и за то, что случилось с тобой.
Она наклонила голову.
— Знаю, Боб. Не трать слова. — Она взяла в рот сигарету, затянулась, выдохнула дым, опустила сигарету и стала вертеть ее в пальцах. — Продолжай, я смешаю. Мне нужно чем-то заняться.
Он вернулся в гостиную. Его взгляд остановился на пианино. Он увидел исписанные нотные листки и подошел посмотреть. Здесь и застала его Марджери, когда вошла с двумя стаканами.
— Садись, — пригласила она.
Он внимательно смотрел на нее, пытаясь понять ее потребности — и требования. Она невысока, с хорошей фигурой, хотя и склонна немного к полноте, и даже он мог оценить ее простое зеленое платье. Лицо широкое, со слегка курносым носом, очень полными губами, голубыми глазами под бровями дугой, с несколькими веснушками: подходящее слово «дерзкое». Рыжеватые волосы завитками спускаются за уши.