Он дошел до развилки — три коридора открывались перед ним. Какой выбрать? Маркизу захотелось вернуться, но он подавил это желание. Однако он положил на землю свой носовой платок, чтобы иметь указательный знак, и наудачу углубился в правое ответвление галереи.
Минут через десять ему пришлось остановиться. Подземный ход был завален. Он повернулся и побежал. Потом сумел взять себя в руки. «Ну же, маркиз! Держитесь спокойнее!» Он заставил себя медленно вернуться к развилке, но, к своему удивлению, не нашел платка. Решив, что ошибся, он настороженно пошел по второй галерее, затем по третьей. Никаких следов носового платка!
Португальца обеспокоило это исчезновение. Кто-то следил за ним?
Между тем, в результате хождений по одинаковым галереям, маркиз потерял способность ориентироваться и уже не мог вспомнить, по какой из четырех пришел, и какая завалена. Поколебавшись довольно долго, он выбрал наугад. Вскоре ему показалось, что стало свежей. «Должно быть, я на верном пути. Везуза явно недалеко. Может быть, я даже сейчас как раз под ней».
Он замер и выключил фонарь. Послышался скрип башмаков. Метрах в пятнадцати галерея делала поворот. Маркиз ждал в полной темноте.
Постепенно темень стала менее непроглядной, а затем осветилась дрожащим светом. Появился человек с фонарем в одной руке, другую он вытянул вперед. По мере его приближения маркиз все больше терял самообладание. В рассеянном свете незнакомец имел дикий, сомнамбулический вид.
Его невидящие зрачки усиливали общее трагическое впечатление, а жест, которым он, как слепой, шарил в воздухе, окончательно превращал видение в кошмар. Маркиз сунул руку в карман, воспрял духом, почувствовав холод браунинга, и оторвался от стены, к которой прижимался.
Неизвестный его заметил и быстро направился к нему. Маркиз неуверенно остановился.
— Простите, сударь, вам случайно не попались на дороге мои очки? — спросил призрак.
III. ЧЕЛОВЕК В НАКИДКЕ
Приближалось Рождество. Сильно похолодало. Растительное масло, чтобы не застывало, приходилось держать у огня. Ребятишки заливали водой дорожки, по которым катались и падали, стараясь превзойти друг друга, и возвращались домой с продранными коленками. Долгими ночами пронзительный ветер терзал флюгера. Хотя охотников не было, оглушительные выстрелы доносились из леса — от холода лопались стволы елей.
С того дня, когда маркиз де Санта-Клаус встретил в подземном ходе Блэза Каппеля, который пришел туда в поисках Золотой Руки, а нашел лишь носовой платок маркиза и в придачу потерял очки, они виделись много раз. В своих беседах они все время возвращались к раке короля Рене. Маркиз показал ризничему детектор — нечто вроде компаса — но тот не скрывал, что больше доверяет своей ореховый палочке.
Маркиз де Санта-Клаус вновь побывал у барона и у преподавателя. Он нанес визит мэру Нуаргутту, добродушнейшему землевладельцу, к сожалению, испорченному своим богатством, и доктору Рикоме, толстому лысому человечку, мечтавшему перебраться в Нанси. В «Гран-Сен-Николя», где папаша Копф продолжал закармливать его вкуснейшими обедами, он постепенно познакомился с Хагеном, Корнюссом, Тюрнером, с полевым стражем Виркуром и даже с Золушкой. Девушка произвела на него сильное впечатление.
21 декабря, в четвертое воскресенье Филиппова поста, аббат Фюкс, заранее запиравшийся наедине с трудами Бурдалу, Боссюэ и других великих мастеров религиозного красноречия, произнес вдохновенную проповедь.
После проповеди он подошел к учителю. Может быть в связи с приближением Рождества и беспокойством, которое вызывала у него судьба бриллиантов, украшавших раку, аббат Фюкс нервничал.
— Ну что, месье Вилар, — кисло заметил он, — вы несомненно собираетесь, как обычно, порадовать нас на Рождество республиканским кошачьим концертом?
— А вы, господин кюре, вы, конечно же, собираетесь прочитать, как обычно, свои три мессы? Вы предпочитаете рождественскую мессу, мне же больше по душе «Походная песня».
Раздраженный священник собирался ответить, как вдруг побледнел и поднес руку к сердцу. Открыв рот, он покачнулся, и упал бы, не поддержи его Вилар.
— Ну вот, господин кюре, что это с вами? Вам нездоровится? Это только небольшое головокружение… Но вы, право, неразумны. Вы вот смеетесь над врачами… Легко говорить, да, видите, что получается.
Кюре медленно приходил в себя.
— Это пустяки, мой друг. Просто закружилась голова. Не правда ли, глупо — если бы вас здесь не было, я бы свалился!