Перед ювелирной лавкой почтальон болтал с Тюрнером:
— Смотри-ка! Человек с Сумкой точит лясы с Продавцом Песка, — машинально отметил маркиз. — И, разумеется, Матушка Мишель у окна.
Он резко остановился.
«Однако же! Теперь и я туда же? В конце-то концов, я в Мортефоне в Лотарингии или в стране „жили-были“?..»
После обеда маркиз де Санта-Клаус отправился к подземному ходу, где Жюль Пудриолле с приятелем первыми обнаружили немца. Место было безлюдное. Там, где двенадцатью часами раньше лежал «человек, упавший с неба», теперь стоял огромный снеговик с трубкой во рту и метлой под мышкой. Маркиз серьезно посмотрел на него. С той же серьезностью наклонился, захватил пригоршню снега и сжал в ладони. Его рука распрямилась, и трубка снеговика полетела в снег. Когда маркиз ушел, снеговик, помимо трубки, лишился еще головы и метлы.
«Порядок, — говорил себе маркиз, растирая покрасневшие руки. — Я молодею!»
Во второй половине дня он заметил, что на него странно смотрят. Люди скучивались на его пути, или начинали перешептываться. Атмосфера вокруг него становилась враждебной. Многие подозревали, что события 24 и 25 декабря не обошлись без его участия.
Даже ризничий за ним шпионил! Обернувшись раза два или три, маркиз заметил, как тот издали наблюдает за ним.
Около шести часов вечера маркиз вошел в церковь. Если бы мгновением позже следом за ним зашел еще кто-нибудь, то был бы очень удивлен, никого там не увидев.
По шаткой лестнице маркиз залез на колокольню и устроился верхом на одном из стропил. Затылком он ощущал холод колокола. С этого насеста он мог в просвет между двумя балками видеть все, что происходит снаружи. Наступила ночь. Погода теперь стояла очень спокойная. В очистившемся небе прямо над землей поблескивали огоньки — горели лампы. Быстро проезжали повозки. Красноватый свет их фонарей напоминал падающие звезды, которые впервые не торопятся упасть. Низко над горизонтом звезда разливала белое сияние. Это была планета Венера.
Маркиз вспомнил фразу: «Спроси у Звезды Пастухов, и найдешь Золотую Руку».
Его взгляд скользнул вниз. В доме священника светились два окна — кухни и спальни. Аббат Фюкс лежал в постели. Маркизу было видно, как его голова в ночном колпаке медленно поворачивалась на подушке. На кухне Каппель готовил очень легкий ужин. Маркиз долго наблюдал за ризничим, за тем, как осторожно из-за своей близорукости тот переставляет ногу или протягивает руку.
Затем Каппель погасил свет на кухне и подал кюре бульон, яйцо всмятку, варенье и немного минеральной воды. Завершил обед лечебный отвар. После чего Каппель поставил у изголовья священника лампу вместо ночника, подбросил дров в огонь и ушел.
Маркиз собрался уже покинуть колокольню, когда послышался скрип двери и затем звук осторожных шагов в церкви. Он решил, что ризничий совершает последний обход, и остался. Его взгляд рассеянно вернулся к комнате аббата Фюкса. В тот же момент у него отвисла челюсть и широко раскрылись глаза.
Священник встал с кровати. Босиком, в одной рубашке со смешно болтающимся на затылке помпоном ночного колпака, он перебежал комнату. Остановился возле скамеечки для молитвы, наклонил голову набок, прислушиваясь. Затем на его лице появилась улыбка. Маркиз был очень заинтригован. Он увидел, как аббат Фюкс склонился над скамеечкой. Это был настоящий предмет меблировки, каких больше не делают — одновременно скамеечка для молитвы и шкаф. Аббат Фюкс открыл ту часть, которая служила шкафом. Маркиз на колокольне начал давиться от смеха. Кюре держал в руках стакан и наполовину полную бутылку жидкости, которая явно не имела ничего общего ни с минеральной водой, ни с микстурой.
Священник налил себе щедрую порцию и выпил. Затем он поставил на место стакан и бутылку, пересек комнату, залез под одеяло и больше не двигался.
«Черт побери! Интересным манером господин кюре придерживается режима. Сомневаюсь, чтобы сердечное средство, принятое им, было полезно для его здоровья!»
Улыбаясь, маркиз спустился по лестнице и очутился в церкви, откуда не доносилось больше ни звука. Поколебавшись, он прошел к алтарю и вошел в ризницу. Дверь, ведущая в сад, не была закрыта на ключ. Маркиз отворил ее и вышел. В тот же миг он получил по лбу увесистый удар дубинкой, от которого растянулся на земле.
К счастью, поля шляпы смягчили удар. Маркиз был только оглушен. Он почувствовал руку, шарившую по его одежде, затем скользнувшую в карман, где лежал бумажник. Тепло частого дыхания коснулось его лица. Он проворно схватил руку за запястье, выпрямил спину и, упершись коленом в ноги опрокинутого противника, вывернул ему руку и потянул назад. Раздался вопль.