У окна на улице Трех Колодцев, между двумя клетками с канарейками, Катрин Арно шила из яркой ткани униформы для деревянных солдатиков.
Весь городок жил производством игрушек. В полукилометре от Мортефона находилась фабрика, принадлежавшая мэру города господину Нуаргутту. На этой фабрике были только административные кабинеты, мастерская «окончательной обработки» и сборки сложных игрушек, и служба отправки. Почти вся работа делалась по старинке, «на дому». Людям так больше нравилось. Но вид их работы, особенно в сумерках или при свете ламп, порождал такое ощущение нереальности, что маркиз де Санта-Клаус, заметив крысу, бегущую по водосточному желобу и жабу, которая прыгала у церкви, улыбаясь, спросил себя, а были ли они живыми или игрушками, ускользнувшими из рук мастера.
Однако перед церковью португальский аристократ словно призвал себя к менее мечтательному образу мыслей, и окинул здание уже совсем другим взглядом. Его мысли приняли вполне прозаическое направление: «Ага! Вот она, наша цель. Ладно, дела оставим до завтра. Посмотрим, чего стоит стряпня этого старого хрыча, папаши Копфа».
Ужин был великолепен: пюре из белой фасоли, дичь в горшочке, жаркое «Мак-Магон», салат, фрукты и ко всему этому бутылка нежного «Жентиль де Рибовиле» и ароматного «Трамине де Амершвир». И, наконец, малиновая водка.
В начале ужина маркиз расспросил хозяина о местных обычаях и традициях, легендах и преданиях. Конечно, речь зашла и о Золотой Руке короля Рене. Маркиз не скрыл своего особого интереса к пропавшей раке и даже сообщил Копфу, что собирается заняться поисками с помощью очень чувствительного инструмента, называемого детектором. Если поднести его к месту, где близко спрятано золото, этот прибор притягивается к нему и показывает его присутствие. Копф рассказал о тех местах, где, по легенде, несмотря на многолетние неудачные поиски, может быть спрятана рака: аббатство Гондранж, замок де ля Фай и два или три подвала на Рыночной улице. Он повторил строчки из рукописи: Спроси у Звезды Пастухов, И найдешь Золотую Руку. Португалец старательно записал их в книжку.
К середине ужина маркиз вдруг стал нем, как рыба. Дело было не в сожалении, что он наговорил лишнего, просто он почувствовал, что не в состоянии разговаривать, по крайней мере, разговаривать без риска уронить свое достоинство джентльмена. Язык у него заплетался, пары́ «Жентиль де Рибовиле» и «Трамине де Амершвир» ударили в голову, порождая приятные видения, не имевшие отношения к Золотой Руке короля Рене. Маркиз глуповато улыбался и лишь ценой величайших усилий сидел прямо и не закрывал глаза. В какие-то моменты он даже переставал различать сидевших в зале, и, наконец, у него стало двоиться в глазах. Он встал и сумел беспрепятственно дойти до двери.
— Путешествие меня слегка утомило, — признался он горничной, с лампой в руке шедшей впереди него по коридору.
На лестнице он оступился, но в последний момент успел ухватиться за перила.
«Черт побери, маркиз, — подумал он, — держитесь, что бы подумал ваш благородный отец, герцог де Санта… Санта Круз? Санта что? Ну вот, теперь я забыл собственное имя. Дальше — лучше!»
Оставшись один, он неловко разделся, бормоча под нос. Винные пары кружили ему голову.
«Хе! Хе! Не так уж она плоха, стряпня папаши Копфа. Надо будет снова заказать это вино… как оно называется? Миньон де Турневир? Нет, не то… Жентиль… А! Вот… Жентиль де Трамине… Нет, опять не то! Так… Маркиз, вы, кажется, не в своей тарелке?»
Он окончательно захмелел; стены и мебель вертелись вокруг него. «О, мои предки!» — пробормотал маркиз де Санта-Клаус и рухнул в подушки.
Внизу папаша Копф доверительно сообщил Матиасу Хагену:
— Еще один псих, который ищет Золотую Руку! Он и не подозревает, что Рука, а точнее Ладонь — Золотая у него. Он спохватится, когда придется платить по счету.
— Старый каналья! — ответил Хаген, дружески двинув его локтем под ребра.
Хозяин гостиницы отдуваясь встал, взял со стола маркиза бутылку малиновой водки и наполнил два стакана.
— Поговорим серьезно, — сказал мясник. — Так я завтра принесу заднюю ножку для твоего гурмана, а?