Немного позже, рассеяв все недоразумения, Каппель настоял на том, чтобы отвести маркиза к себе и перевязать. Затем они пропустили по стаканчику, и маркиз де Санта-Клаус вернулся в «Гран-Сен-Николя».
Была половина девятого. Господин Нуаргутт как раз встал из-за стола после обильного ужина. Только он успел закурить сигару и с чувством удовлетворения усесться в глубокое кресло, как раздался стук. Служанка пошла открыть дверь.
— Господин мэр, в коридоре Виркур.
— Виркур? Пусть войдет!
— Господин Нуаргутт, полицейские, — сообщил полевой страж.
— А! Однако! Они все-таки прибыли!
— Вообще-то, нет, господин мэр! Они не здесь. Я был с учителем в мэрии, когда зазвонил телефон. В настоящий момент полицейские остановились в Баккара.
— В Баккара? — вскричал мэр, вскакивая. — В Баккара! А кого они там ловят, в Баккара? Баккара даже не по дороге в Мортефон! Это потрясающе! Я свяжусь по телеграфу с дивизионным комиссаром и поинтересуюсь, отправились его инспекторы на расследование или на каникулы! Невозможно стерпеть подобное издевательство! Баккара! Баккара…
— Им пришлось сделать крюк из-за состояния дорог, господин мэр.
— Крюк? Это уж слишком! А почему уж тогда не проехать через Испанию! Пусть едут через Испанию и не будем больше об этом! Крюк! И долго они собираются загорать в Баккара?
— Судя по их словам, у них неполадки в моторе из-за холода, и не хватает бензина, и колесо полетело. В общем, все, что только возможно. Но, без сомнения, на них можно рассчитывать на рассвете.
— На рассвете? Да! Только они не уточнили, на рассвете какого дня!
Господин Нуаргутт разразился гомерическим хохотом.
На рассвете полицейские не появились.
Зато снова зазвонил телефон. На этот раз не в мэрии, и не дома у мэра, а в «Гран-Сен-Николя».
— Господин маркиз, вас спрашивают из Парижа, — сообщила горничная.
— Из Парижа! Черт побери!
Маркиз, на лбу у которого вспухла огромная шишка, в пижаме помчался в кабину телефона. Издалека донесся голос:
— Алло… Маркиз де Санта-Клаус в Мортефоне?
— Он самый. Кто говорит?
— Маркиз де Санта-Клаус из Парижа!
— Черт возьми! Что случилось?
— Я позабыл одну вещь вчера. Я не предупредил вас, что от удара ходулей у меня остался след около правого виска.
Маркиз де Санта-Клаус в Мортефоне потер шишку и ответил:
— Не имеет значения! Я подумал об этом после… Главное было сделано!
Когда он выходил из кабины, Хаген как раз входил в гостиницу. Мясник сурово посмотрел на него, отвернулся и попросил:
— Копф, налей-ка мне кофе и рюмку мирабели! — Затем добавил странным голосом: — Слышал новость? Похоже, наш кюре скончался этой ночью…
Маркиз спешно оделся и побежал к дому священника. Он застал там доктора Рикоме, Каппеля, мэра, Тюрнера с сестрой и Виркура. Ризничий был удручен.
— Но как же это? Еще вчера вечером господин кюре…
— Сердце, — отвечал доктор. — Чудо, что аббат вообще смог продержаться так долго!
— Увы! Смотрите, что обнаружилось!
Ризничий подошел к скамеечке для молитвы-шкафу, откуда, как видел накануне с колокольни маркиз, священник потихоньку доставал бутылку, и показал спрятанные там дюжину пустых бутылок с этикеткой: «Мирабель Вогезов».
— Вот! — сказал он, огорченно качая головой. — Все мы ничтожны! Все мы слишком ничтожны! Кто бы мог подумать, что бедняга пил…
* * *Вот уже пять минут маркиз тщетно стучал в дверь Корнюсса. Фотограф упрямо не открывал.
— Без толку! Я никого не хочу видеть, — кричал он. — Убирайтесь!
Устав стучать, маркиз потряс щеколду. Из-за двери донесся крик:
— Не входите, бандит, иначе я за себя не ручаюсь!
Маркиз де Санта-Клаус вошел и закрыл за собой дверь. Старик потрясал подставкой от фотоаппарата.
— Послушайте, папаша Корнюсс, я не желаю вам зла!
— Мне надоело, что в меня тычут пальцами, как в грабителя! За те пятьдесят лет, что я живу в Мортефоне, я на сантим не обманул ни одного человека, а теперь мне в лицо кричат: «Вор»! Ох, помилуйте!
Он в ярости обрушил на стол подставку от фотоаппарата и сломал ее.
— Но, папаша Корнюсс, я уверен, что вы — честный человек! Именно поэтому я и хочу попытаться разобраться с вами в этом деле.
— Тут и так все ясно, — упрямо отвечал фотограф. — Каппель с Тюрнером воры!