Неожиданно хлопнула входная дверь – это из дома вышла Софья. Наскоро простившись с хозяйками, Пазевская поспешила ей вслед.
После визита к Гавриловым Миликова объехала трех из пяти женщин, чьи откровения были записаны Градовым на пленку. Уже к ночи, подавленная и разбитая, она попросила Николая довести ее до дома.
– Может, поедем к Рийдену? Ни к чему Вам после такого тяжелого дня оставаться в одиночестве! – предложила Эвелина Родионовна. Софа утвердительно кивнула головой. Говорить она не могла – ее жизненная энергия иссякла.
Софа уже спала, когда позвонила Загорина.
– Лина, дорогая, у меня суточное дежурство, поэтому я в больнице. Час назад к нам привезли рыжую Минерву, я имею в виду госпожу Агину. Сегодня утром ее благоверного вызывали в милицию. Не знаю из-за чего. То ли, как свидетеля убийства Миши, то ли по поводу вчерашнего скандала на похоронах. Главное, не это. В полдень, после допроса он вернулся домой, выпил стакан виски, а закусил транквилизаторами. Съел все, что были в аптечке Кати. Никто не заметил, как он их проглотил. Потом Боря сказал, что хочет выспаться после бессонной ночи. Попросил, чтобы его не беспокоили. В общем, в девять вечера его все-таки пошли будить. Но он уже не проснулся. Сейчас Коняев у меня. Он удовлетворен, что так легко и быстро избавился от зятя, скомпрометировавшего его семью. Он надеется, что его дочь переживет это горе у меня под крылышком и через месяц будет, как огурчик. Ясно? Пока.
Эвелина решила до утра ничего не говорить Алкису о случившемся. Ей казалось, он еще слишком слаб, чтобы переживать еще и за посторонних. Она пошла купаться в душ, а когда вышла, то Ала в доме не обнаружила. Дверь на лестничную клетку была приоткрыта. Лина выглянула и увидела своего друга, беседующего на площадке между этажами с каким-то неприметным пареньком. Ал махнул ей рукой и приложил палец к губам. Эвелина Родионовна молча спустилась.
– Я предупредил Ал Степановича, что вчера во время похорон наш «ушастик» понатыкал у вас жучков. Утром он выбил разрешение подключить эту квартиру на прослушку. Убедил начальство, будто Эвелина Родионовна утаила информацию, полученную от Ефросиньи Павловны. Это касается имени того, кто принес в дом пистолет. Записывать разговоры начали в тот момент, когда у вас появилась Миликова. В общем, теперь появился повод задержать ее супруга. Пока за нарушение паспортного режима и двоеженство. Вряд ли станут разбираться с его профессиональной деятельностью. Главное, от него попытаются разузнать, какое участие он принимал в убийстве Сифаевой. Дело в том, что Ваш пасынок в своем романе очень подробно описал, как все произошло. К тому же Ваша внучка твердит, будто видела пистолет еще на этой квартире в шифоньере под бельем, и он лежал там вместе с наркотой. Сегодня утром подробности гибели Полины пытались выяснить у Агина, так он после беседы на себя руки наложил. Именно это и привело всех к выводу, что Ваш пасынок все описал с документальной точностью. Сразу видно, что не профессиональный писатель: те ведь всегда изрядно привирают! Хорошо, что лично к Вам, Ал Степанович, эта история не имеет прямого отношения. А вот Ефросинья Павловна, похоже, в ней играла важную роль. А теперь и Вы, Эвелина Родионовна, на подозрении. «Ушастик» надеется Вас привлечь за сокрытие важной информации…
– Этот юноша мой ученик, – сказал Ал, когда парень ушел. – Хорошо, что есть надежные люди. Надо сегодня же найти первый экземпляр бумаг на Валю и все их уничтожить. А ты завтра же уедешь к Тане, а то мы с тобой слишком много говорим. Проболтаешься, затаскают. Кстати, пока мы здесь скажи, кого Фрося назвала соучастником убийства Поли? Пойми, я хочу знать, кто сбросил полки на подвыпившую, напичканную снотворными женщину?
– Агин и сама Фрося. Она сказала, что ни у Ми-Ми, ни у Миши на это не хватило бы духа.