– Господи, у меня в голове какая-то свистопляска! – решила Лина.– Дикая мешанина из впечатлений от парка в Гаграх, кипарисовой аллеи в Новом Афоне и картины Серова «Похищение Европы». Жаль, я никогда не видела ее в цвете, только черно-белую репродукцию. Интересно, как она смотрится в подлиннике? Понятно, Белорожка – это Зевс, а я – его возлюбленная Европа … Припоминаю, в древнегреческих мифах говорится, будто они жили на Крите и у них было три сына. Старшего звали Миносом. Когда он возмужал, то стал правителем острова и повелителем на просторах Эгейского моря. Удивительно! В видениях любые образы выглядят гораздо ярче, чем в повседневной жизни. Интересно, увижу ли я продолжение этого сюжета?
Эвелина попила чай, немного отдохнула, а к вечеру, содрогаясь от страха, проглотила очередную порцию яда. Через полчаса она снова впала в забытье.
Ей виделось, будто она находится на Крите, в Кноссе в своем роскошном дворце. По ее приказу его воздвигли на живописном холме – правительнице хотелось, чтобы с его террас открывался вид на город и на море. Эве нравилась ее жилище: просторное, украшенное ажурными лестницами и колоннадами, оно особенно привлекало ее своими внутренними двориками, освещающимися сквозь маленькие окна, проделанные в потолках. Через них в помещения проникали свежий воздух и свет, благодаря ним даже в самые знойные дни внутри царили прохлада и приятный полумрак. Высеченные из камня резные вазы, великолепно расписанная керамика, роскошные изделия из бронзы, золота и серебра приковывали взор. Но самым большим чудом Кносского дворца Эва считала красочные фрески, покрывающие стены, потолки, а в ее покоях даже полы. Однако среди этого великолепия, больше всего завораживала Лину красная стена в тронном зале. На ней по ее приказу мастер изобразил мифических чудовищ-грифонов. Царица в душе посмеивалась, глядя какой страх они внушают простым смертным, приходящим к ней во дворец с просьбами.
Эвелина бродила по комнатам в одиночестве. Она с грустью вглядываясь во фреску, на которой придворный художник запечатлел ее облик во времена ее юности – в открытом платье из тончайшей материи, отделанной оранжево-черной каймой Эва была неотразима. Со слезами на глазах правительница подошла к другой стене, там был изображен огромный бык в окружении молодых девушек. Королева с тоской оглядывала дворец, понимая, что должна расстаться со своей второй родиной, где была так счастлива. Громовержец и сам любил Крит – он здесь родился. Именно поэтому, много лет тому назад он и привез сюда ее – прелестную Финикийскую царевну, в тот момент, когда пожелал сделать своей земной супругой. Долго жили они в любви и согласии, за это время у них родилось трое сыновей. К несчастью, Зевс изменил ей, увлекшись прекрасной Мнемозиной. Правительница Крита, возможно, и перетерпела бы увлечение супруга, не будь его новая подруга столь плодовита – она осчастливила Громовержца, родив ему девять дочерей. После этого Зевс окончательно расстался с Эвой. Он решил всерьез заняться девочками, дав им достойное воспитание, так как надумал со временем сделать их музами – покровительницами искусств и наук.
Эвелине казалось, что венценосный супруг ее окончательно забыл, но на рассвете он посетил дворец и приказал ей вместе с сыновьями, не мешкая, покинуть остров. Зевс предупредил, что грядет катастрофа, и просил их, бросив все, немедленно уезжать: он хотел спасти и Эву, и сыновей, которым собирался покровительствовать всю их жизнь.
Эвелина посмотрела на небо, солнце стояло в зените, пора было собираться в дорогу. Вызвав к себе двух служанок, она приказала им уложить в серебряные лари все самое ценное и отослать на корабль. Ближе к вечеру Эва с детьми покинули дворец, а ночью началось светопреставление – гигантский вулкан на соседнем острове Фара проснулся.
Извергая из своего чрева потоки огня и кипящей лавы, он превратил море, по которому плыл корабль с Эвелиной и мальчиками в адский котел. Перепуганная царица взмолилась, призывая на помощь Громовержца и его брата – властителя морей Посейдона. Она догадывалась, что в это время чудовищные волны, опустошая Крит, уносили в море ее подданных вместе с их жилищами. Эвелина тряслась от ужаса, ее бил озноб, зубы стучали. Почувствовав страшный холод, она пришла в себя…Ира поправляла салфетку со льдом, которую наложила ей не лоб.
– Что со мной? – пролепетала Лина.
– У тебя жар, дорогая. Ты бредила, кричала, умоляла спасти тебя и детей. Слава Богу, очнулась. Сядь на кровати, не лежи, как бревно! Садись, сейчас я тебя помою.
– Бред какой-то! Мне казалось, будто я с сыновьями на парусном суденышке попала в бурю, вызванную извержением вулкана.