— Что еще? — Его пальцы отбивали такт по столу. — Послушай, Уилер, почему бы тебе не убраться отсюда, пока я окончательно не вышел из себя?
— Хорошо. — Я встал. — Только скажите мне одну вещь, шериф. Почему вы всегда орете на меня, когда я у вас в кабинете?
— Кто — я? — спросил он тихим-, нежным голосом. — Тебе только кажется, Уилер. — Он надолго замолчал. — Может, доктор Мэрфи прав?
— В чем?
— Он говорит, что у тебя мания преследования. — Лейверс удрученно покачал головой. — Явный признак приближающейся шизофрении, и для собственной безопасности мне следует держать наручники в верхнем ящике моего стола на тот неизбежный случай, когда ты окончательно спятишь.
— Мэрфи — паршивый шарлатан!
— Почему, лейтенант? — промурлыкал он.
Я выскочил в приемную, где Аннабел Джексон деловито бездельничала за пишущей машинкой. Она задумчиво посмотрела на меня своими чистыми голубыми глазами и покачала головой.
— Я волнуюсь за шерифа. — Я пожевал свою нижнюю губу в нерешительности. — Док Мэрфи сказал, что это должно остаться между нами, но я просто не знаю. Я понимаю так, что тебе нужно знать это для твоего же блага.
— Что знать?
— Ладно, ты, наверное, уже заметила, что Лейверс в последнее время всегда кричит?
— Только когда ты в его кабинете.
— Док Мэрфи говорит, что это мания преследования, верный признак приближающейся шизофрении. — Я медленно покачал головой. — В какой-то день, говорит док, он окончательно спятит!
— Ты шутишь!
— Тогда спроси его, зачем он держит наручники в верхнем ящике стола?
— Зачем он держит — что?
— Ты меня слышала. Он и сам чувствует, что рано или поздно это должно случиться, но он не хочет вмешивать кого-то еще. Док Мэрфи говорит, самое ужасное в шизиках — что они не хотят, чтобы им кто-то помогал.
Аннабел с подозрением нахмурилась:
— Я все еще не верю ни единому твоему слову, но я спрошу шефа об этом.
— И я думаю, он даст тебе классический шизоидный ответ, — сказал я доверительно. — Что-то вроде того, что он держит наручники для кого-нибудь еще, кто все время его преследует.
Я пошел домой и подарил себе четыре часа заслуженного сна. В восемь вечера я уже сидел в баре ресторана в своем лучшем костюме; виски с небольшим количеством содовой и льдом постепенно приводило меня в чувство. Спустя четверть часа я подумал, что могу уже сесть за стол, чтобы выпить свою вторую порцию. Еще через двадцать минут я принялся за третью порцию и уже собирался заказать обед на одного, когда она пришла. В длинном кораллово-розовом платье, с декольте почти до талии, соблазнительно обтягивающем живот и бедра, она была подобна видению в полумраке, и я почувствовал, как у меня все сжалось в груди, будто я получил удар под ребра. Ее губы приоткрылись в короткой ослепительной улыбке, когда она садилась на стул, который официант пододвинул для нее. Грудь слегка опустилась, и разрез сразу стал еще глубже.
— Извините, я опоздала, лейтенант.
— Меня зовут Эл, — сказал я ей, — не беспокойся. Я даже не заметил, что ты опоздала на тридцать семь минут и двадцать три секунды.
— Эл, — прошептала она. — Да, по крайней мере, на тебе вполне приличный костюм.
— Свет слишком ярок, — сказал я. — Я начинаю сходить с ума. Тебе не следовало поступать так со мной… — Я внимательно смотрел, как поднимается ее грудь. — Этот красный туман, ты понимаешь, он становится глубже и глубже, и я уже не могу ничего вспомнить.
Она мило улыбнулась:
— Наверное, это было бы даже интересно. Я любопытна. Это могло бы открыть мне совершенно новый для меня мир.
Подошел официант с меню.
— Мистер Марко рассказал мне, что произошло с Голди Бейкер, — заявила она, когда мы сделали заказ. — Это ужасно!
— Она была твоей подругой?
Хелен покачала головой:
— Если честно, я едва ее знала. Голди почти никогда не появлялась в конторе.
— Настолько была занята исследовательской деятельностью мистера Марко, — предположил я.
— Видимо, так. — Она сделала маленький глоток, потом посмотрела на меня поверх стакана. — Прости, Эл, ты потратишь на меня столько денег, — проговорила она, но в ее голосе не прозвучало и тени сожаления. — Как только мистер Марко сказал мне, что Голди Бейкер убили прошлой ночью, я поняла, что ты пригласил меня на обед только для того, чтобы попытаться вызнать что-нибудь полезное. Но беда в том, что я ничего не знаю, ни полезного, ни чего-нибудь другого.
— Какими исследованиями занимается мистер Марко?