Отец Жан Гере на допросах и пытках упорно утверждал, что ничего не знал о покушении Шателя и никогда не говорил ему ни слова о покушении. Шатель подтвердил эти слова. Советники парламента конфисковали бумаги, компрометирующие отца Жана Гиньяра. Тот восхвалял героическое деяние Жака Клемана как дар Святого Духа и ставил его на одну доску с подвигом Юдифи. Иезуит высказывал мнение, «что корона Франции может и должна быть передана некоему другому роду, нежели род Бурбонов», что «с Беарнцем (Генрихом IV), что ныне обратился в католическую веру, поступили бы мягче, нежели он заслуживает, если б даровали ему монашеский венец в каком-нибудь монастыре с хорошей дисциплиной… что если нельзя его низложить без войны, пусть воюют; если вести войну невозможно… пусть убьют»[288]. Эти бумаги не выглядели новыми. Но королевский акт об амнистии запрещал хранить что-либо подобное, и отца Гиньяра обвинили в их хранении. Был ли он как-то связан с покушением Шателя? Отец де Мена в 1603 г. утверждал, «что никогда ни в его проповедях, ни в обычных лекциях, ни в частных беседах от него не слышали слов, угрожающих королям»[289]. Ничто не позволяет утверждать, что отец Гиньяр вдохновлял покушение Шателя или знал о нем.
Но, кроме того, «в коллегии означенных иезуитов было найдено немало анаграмм, направленных против короля, и несколько тем диктантов для грамматистов, о том, как должно стойко встречать смерть и ополчаться на тиранов. Далее, есть доказательство, что учителя Клермонской коллегии запрещали школярам молиться Богу за короля после того, как Париж подчинился власти Его Величества, и говорили, что все, кто пойдет к его мессе, будут отлучены»[290].
В четверг, 29 декабря 1594 г., Парижский парламент вынес свой приговор. Жан Шатель, обвиненный в преступном оскорблении божественного и человеческого Величества, был приговорен к такой же казни, какой позже казнят Равальяка. Его отец, знавший о его плане и пытавшийся его отговорить, но не донесший на него, изгонялся на девять лет из королевства и навсегда — из Парижа и его предместий. Дом Шателей близ дворцовых ворот подлежал сносу. На его месте следовало возвести «возвышенный столп из тесаного камня» с памятными надписями. Отец Гере навсегда изгонялся из королевства. Кроме того, суд «повелевал, дабы священнослужители и школяры Клермонской коллегии и всех прочих, причисляющих себя к означенному обществу, как совратители юношества, возмутители общественного спокойствия, враги короля и государства, в течение трех суток после провозглашения настоящего приговора покинули пределы Парижа и других городов и поселений, где находятся их коллегии, и в течение пятнадцати — пределы королевства», или же они будут обвинены в оскорблении Величества. Он «запрещал всем подданным короля посылать школяров в коллегии означенного общества за пределы королевства под страхом того же обвинения в оскорблении Величества»[291]. 8 января 1595 г. 37 иезуитов покинули Париж. Немного позже был повешен отец Гиньяр. По приказу короля примеру Парижского парламента последовали Руанский и Дижонский. Парламенты Бордо и Тулузы отказались изгонять иезуитов.
Процесс против иезуитов был проведен вопреки всем правилам. Иезуитам не было предъявлено обвинений, их не вызывали в суд, им не дали возможности защищаться. Было очевидно, что они не вдохновляли Шателя непосредственно и не знали о его планах. Парижский парламент воспользовался покушением Шателя, чтобы провести против иезуитов тенденциозный процесс. Теологические суждения парижских иезуитов о тираноубийстве были общим местом всей теологии. Если за эти мнения их следовало осудить, то по справедливости следовало осудить также августинцев, доминиканцев, капуцинов, говоривших то же самое. Иезуиты отказывались молиться за короля, пока он не получил отпущения грехов от папы. Тогда это следовало инкриминировать также капуцинам, фельянам и прочим парижским монахам, «открыто заявлявшим, что не молятся Богу за короля, ибо, говорили они, папа не отпустил ему грехов…»[292]. На деле покушение Шателя стало поводом, чтобы под видом судебного приговора убийце предпринять политическую меру против людей с неугодными мнениями.
291
Текст приговора цитируется пo:
Pierre de Lestoiîe. Mémoires-journaux. Ed. G. Brunet etc. Paris, 1875–1896. In-8°. T. IV. P. 387–389;
отдельное издание: Paris, Chez Mamert Pâtisson. In-8°; в издании: Mémoires de la Ligue. T. VI. P. 236; Bibl. Nat., ms. fr. 16536, f° 297 r°.
292
Pont-Aimery. Discours d'Etat sur la blessure du Roi. Paris, 1594. In-8°. Bibl. Nat., Lb 35-582. Роялистский памфлет, воспроизведенный в изданиях: Mémoires de la Ligue. T. VI. P. 254; Mémoires de Condé. T. VI. P. 186.