— Полчетвертого, — ответила я. — Почему мы не спим?
А он уже снова уснул. Это было ночью накануне. Мирной, обыкновенной ночью, с мимолетным пробуждением.
— На улице идет дождь! — сообщила она, придя ко мне на кухню. Присеменила, почуяв завтрак.
— А где же ему, черт возьми, еще идти! — сказала я, хватив о стол хлебной корзинкой.
Она улыбнулась и чуть не рассмеялась, но спохватилась, поглядев на мое лицо.
— Есть хрустящие хлебцы и поджаренный черный хлеб, и нету молока к кофе, — сказала я. — Я забыла купить еду, в семье траур.
Я отвернулась к плите, прислушиваясь, не раздастся ли за спиной всхлипыванье. Раздалось. Прекрасно.
— Скоро я отвезу тебя на станцию, — сказала я, усаживаясь. — Ты мне тут не нужна. Ты отнимаешь у меня горе.
Я действительно так сказала.
— Вообще-то не похоже, чтоб ты особенно расстраивалась, — произнесла она.
— Да! Вот именно! Мне не нужно, чтоб ты сидела тут и ревела, — это я его потеряла, а не ты!
— И я тоже!
Какой же у нее сделался обиженный вид! Я злобно надкусила хрустящий хлебец, но, когда стала жевать, произошло неладное. Я сплюнула себе на ладонь крошки, слюну — и половинку коренного зуба.
— Черт! — крикнула я. — Чтоб больше тебя здесь не было!
— Я пойду наверх за вещами, — прошептала она и скрылась.
Я посмотрела на зуб, обтерла, как будто его стоило сохранить, нащупала языком место, где он сидел. Почувствовав, как подступают слезы, я устыдилась. Оплакивать сейчас сломанный зуб? До чего ж мне хотелось выплакаться, но, пока в доме эта девица, исключено. Я откинулась назад и крепко зажмурилась.
Направляясь к машине, я увидела Фундера, он держал над головой сложенную газету, несколько нарочито, точно испытывал неловкость из-за того, что ему неохота мокнуть.
— Я как раз собралась ехать, — сказала я, не глядя на стоящую около машины Перниллу.
— Мне вовсе не обязательно говорить с тобой сейчас, я хотел бы только взглянуть на личные вещи Халланда, на его письменный стол, его компьютер и тому подобное.
Я потрусила обратно, быстро воткнула ключ в дверь — и тут же представила себе пустой письменный стол Халланда. Куда подевался его ноутбук?
— Входи, входи. У меня в машине запасные ключи… кабинет Халланда наверху. Ты мог бы не трогать мои бумаги? Для кого-то это хаос, а для меня — порядок…
Он покачал головой. Я говорила слишком быстро, возбужденно, тут было что-то помимо дождя. В его взгляде словно бы читалось: о чем ты умалчиваешь? Я сунула руку в карман, где лежали те самые два ключа.
— Ну а уходя просто брось ключи в почтовый ящик, — прибавила я.
— Ты не хочешь спросить, обнаружили ли мы что-нибудь?
— По-твоему, мне надо спросить?
Я с ним — флиртовала? Я что, не могла нормально ответить на слова полицейского? Почему он такой загорелый — в мае? Он улыбался. С его волос уже капало. Я не походила на скорбящую. А была ли я скорбящей? Мне безразлично, что он думает. Мне не безразлично.
Я пошла к машине не раньше, чем за ним захлопнулась дверь. Пернилла переминалась под зонтом с ноги на ногу, и я поспешила отпереть дверцу.
— Если ты не успеешь на этот поезд, через час будет еще один, — сказала я тут же. — Но расскажи-ка, что там с этой комнатой. — Я подала назад, мимо проезжала машина, я переждала, потом дала задний ход, развернулась.
— Разве ты не знаешь?
— Не знаю чего? — Я резко затормозила. Сделала глубокий вдох. Снова завела машину, включила дворники, спокойствие.
— Почему ты остановилась? — спросила она.
— Я не остановилась.
Объехать велосипедиста, спокойствие, переключать скорость еще рано, вниз под гору, на асфальтированную дорогу.
— У тебя ведь есть права? — сказала она.
Дождь лил уже вовсю.
— У тебя у самой есть ключ от комнаты Халланда? — спросила я.
— Нет.
— А она заперта?
— Да. Иногда он приносит с собой компьютер и… да, он ее запирает.
— И часто он там?
— Ты разве не знаешь?
Я не ответила.
— Он был там две недели назад и должен был приехать вчера. Но я не всегда знаю, когда он приезжает. Он же отпирает сам.
— Я освобожу ее, как только смогу.
— Да, но это не… как я уже говорила, меня больше беспокоит оплата…
— Разумеется, я буду оплачивать комнату, пока там стоят его вещи. По всей вероятности, я выберусь в Копенгаген не сразу. Дай-ка мне свой адрес…
Вынув из сумки листок бумаги, она написала адрес и положила под ветровое стекло:
— Вот, тут еще и мой телефон. — И, отвернувшись, стала смотреть в окно.