6. Оплата расходов на социальное обеспечение и программы «Медикэр» из общего бюджета
В 1983 году Комиссия по реформе социального обеспечения под председательством Алана Гринспена вместо того, чтобы рассматривать социальное обеспечение и медицинскую помощь как государственные программы, финансируемые из общего бюджета, рекомендовала приватизировать их по программе накоплений, оплачиваемой в основном наименее обеспеченными членами общества за счёт постоянно повышаемого налога с фонда заработной платы в соответствии с законом о страховых взносах FICA. Эти налоги на удержания из заработной платы в настоящее время составляют более 15 процентов (включая 6,2-процентную долю работодателя в сборах на социальное обеспечение). И они не охватывают работников с высокой зарплатой!
Этот регрессивный налоговый сдвиг со слоёв с более высокими доходами означает фискальную классовую войну. Он стоил наёмным работникам сотни миллиардов долларов. Правительство повысило налоги на пользование для работников на зарплате — до низкой точки отсечения, освобождающей от необходимости делать взносы тех, кто зарабатывает более 120 тыс. долларов. Такие налоги с пользователей не взимаются с банков за кредит количественного смягчения в 4 триллиона долл. Федеральной резервной системы, 800 млн долл. по программе TARP спасения проблемных активов и другие субсидии банкам.
Любого политика, который не может объяснить, что это регрессивное налогообложение доходов — способ субсидирования Одного Процента, но не программ социальной защиты, можно считать сидящим в кармане Уолл-стрит или же так называемым «полезным идиотом». Результат самофинансирования социальных расходов — это навязывание жёстких мер экономии 99 процентам при «освобождении» Одного Процента от финансовой ответственности.
7. Сохранение естественных монополий в государственной собственности для предотвращения извлечения ренты
Финансовые лоббисты осуждают как мёртвый груз государственные расходы, даже идущие на дороги, почты и другую базовую инфраструктуру. Они утверждают, что приватизация будет предоставлять эти услуги по более низким ценам, чем могут быть сопоставимые государственные цены. Однако все факты указывают на обратное. Во многом это связано с тем, что в современном мире приватизация включает в себя финансиализацию, добавление выплат процентов, дивидендов и непомерных зарплат менеджерам к безубыточным ценам, которые необходимо взимать, не говоря уже об использовании прибыли или ренты для выкупа акций, чтобы создать прирост капитала для менеджеров и владельцев.
Приватизаторы помимо этих затрат назначают такую высокую цену, какую может выдержать рынок. Эта маржа и является монопольной рентой. Чтобы предотвратить взвинчивание цен, жизненно важная инфраструктура традиционно оставалась в государственной собственности. Со времен античности дороги и транспорт, каналы и гражданские здания стоили так дорого, что частная собственность усугубила бы имущественное неравенство и создала бы монополистические элиты. Даже средневековые крепостные имели, по крайней мере, право доступа к общему достоянию, чтобы обеспечивать себе средства к существованию.
Монополии были приватизированы в Соединённых Штатах больше, чем в Европе в Прогрессивную эру, поэтому методы регулирования цен на электроэнергетику и железные дороги в США были более развиты, чем где-либо ещё. Мошенничество с ценами рассматривалось как превышение рыночной цены над тщательно определённой внутренней и необходимой себестоимостью. Но Европа оставляла базовую инфраструктуру в государственном секторе, поэтому в секторах, приватизированных после 1980 года, было меньше регулирующих традиций. И такой традиции не было, когда в 1991 году республики Советского Союза стали независимыми. Их «грабитизация», извлекающая ренту, стала более экстремальной, чем ещё где-либо в мире.
Сегодняшнее движение «Новое огораживание» приватизирует государственную инфраструктуру. Такие дешёвые раздачи современного общего достояния привлекают новых покупателей, которые берут Кредиты, чтобы купить эти монопольные привилегии и платить банкам проценты из цен, которые назначаются. Приватизация обеспечивает банки рынком ссудного капитала, капитализирующим права извлечения ренты в облигации, акции и банковские кредиты. Модель Тэтчер-Блэра для государственно-частных партнерств типична для этой бросовой раздачи государственных активов. (Финансиализация в Чикаго своих тротуарных парковочных счётчиков — печально известный пример из США.) Этот андеррайтинг дал банкам сильный мотив вытеснить правительство из бизнеса предоставления государственных услуг или регулирования и налогообложения предприятий, приносящих ренту.