Мария и Иосиф дивились словам Симеона и Анны. Как всякие молодые родители, они гордились вниманием, оказанным их сыну, но и не могли взять в толк, что значат все эти разговоры об оружии и об искуплении. Они закончили свое дело и вышли из Храма в шумный город, полные воодушевления, но и тревоги за будущее сына.
Если бы только Ирод знал, что Иисус так близко – буквально в каких-нибудь пятистах метрах от его дворца! Но для него Иисус и его родители остались невидимыми и безымянными: всего лишь трое прохожих, протискивающихся сквозь густую и шумную толпу на узких улочках Иерусалима.
Всего лишь люди – что в них проку? Храм – вот истинное чудо света, вот вечный памятник величию Ирода! По крайней мере, так думает сам Ирод. По иронии судьбы, сам он – редкий и неохотный гость в храмовых стенах: властности и жестокости у него в избытке, но веры и благочестия ему определенно недостает.
За Храмом, по другую сторону от долины Кедрон, находится крутая Масличная гора, на чьих зеленых склонах, испещренных вкраплениями известняка, пастухи пасут свои стада. Скоро придет праздник Пасхи, и склоны горы запестреют палатками: десятки тысяч еврейских пилигримов со всего царства Ирода стекутся сюда, готовые платить хорошие деньги за то, чтобы ритуально принести в жертву в Храме своего ягненка.
Резня младенцев в Вифлееме во многом напоминает жертвоприношение. Детей приносят в жертву на благо правления Ирода – а значит, и на благо Римской империи. Ведь без Рима Ирод – никто, марионетка, полностью обязанная своей властью этой жестокой и почти всемогущей республике. Поддерживать ее власть и продвигать ее безжалостные идеалы – для него не только право, но и обязанность. Дело в том, что царство Ирода отлично от всех остальных, которые подчинил себе Рим и которыми правит железной рукой. Иудеи – древняя цивилизация, чья вера решительно отличается от веры римлян и прочих окрестных народов: все они поклоняются множеству языческих богов, иудеи же – одному-единственному Богу.
Ясно, что отношения Рима и Иудеи не могут складываться гладко. Ирод – необходимый посредник между ними. И, если с этим новым так называемым царем Иудейским начнутся какие-то проблемы, кто окажется виноват? Ирод! Римляне не потерпят царя, которого не сами выбрали. А если последователи этого нового «царя» затеют восстание, римляне мгновенно и безжалостно раздавят недовольных. Нет, уж лучше Ирод займется этим сам!
Из своего дворца Ирод не видит Вифлеем – город всего в каких-нибудь десяти километрах от Иерусалима, по ту сторону цепочки невысоких зеленых холмов. Не видит, как по улицам льется кровь, не слышит, как душераздирающе кричат дети и их матери. Ирод смотрит на свои владения из окна, и взор его чист и ясен. Пусть другие винят его в убийстве более десятков младенцев! Он уснет сегодня со спокойной совестью, зная, что убийства эти свершились во благо его правления, во благо Иудеи, во благо Рима. Если кесарь Август услышит о резне, то, конечно, поймет: Ирод поступил так, как должно.
Иисус и его родные едва уходят из Вифлеема живыми. Иосиф пробуждается от страшного сна: то, что сейчас произойдет, явилось ему в видении. Он будит Марию и Иисуса, и они бегут в ночи. Воины Ирода приходят слишком поздно. Напрасно они избивают младенцев, выполняя пророчество, возвещенное пять столетий назад пророком-бунтарем Иеремией[9].
В Писании множество пророчеств о жизни Иисуса. Медленно, но уверенно, по мере того как ребенок растет и взрослеет, эти пророчества одно за другим исполняются. Иисус станет бунтарем, известным по всей Иудее зажигательными речами и смелыми, парадоксальными учениями. Народ Иудеи будет его обожать, но он станет угрозой для тех, кто наживается на народе: первосвященников, книжников, старейшин, марионеточных правителей Иудеи и, прежде всего, для Римской империи.
А Рим не терпит угроз. Видя перед собой примеры предыдущих империй – Македонской, Греческой, Персидской – Рим в совершенстве овладел искусством пыток и гонений. С бунтарями и мятежниками он расправляется показательно и жестоко, чтобы другие не вздумали брать с них пример.
Так будет и с Иисусом. И в этом тоже исполнится пророчество.
Поклонение волхвов. Римский горельеф, IV век
Но все это впереди. Пока Иисус – младенец, нежно любимое дитя Марии и Иосифа. Он родился в яслях для скота, его посетили волхвы и принесли драгоценные дары, а теперь он бежит от Ирода и от Рима[10].
9
О точной продолжительности жизни Иисуса идут большие споры, однако заключение, что он родился весной 6-го или 5-го года до н. э., базируется на очевидном историческом основании, ибо Ирод Великий умер в 4 году до н. э. Датой смерти Иисуса стал четырнадцатый день нисана. Начало Пасхи сдвигается из года в год в зависимости от лунного календаря, так что мы можем лишь точно сказать, что смерть его произошла в пятницу в промежуток от 27 до 30 года н. э. История сообщает нам, что Иисус был казнен во время правления в Иудее Пилата и Кайафы, то есть в промежуток от 26 до 37 года н. э. Таким образом, мысль, что Иисус умер в 30 году н. э. в возрасте 35 лет, вполне логична, хотя этот вопрос по-прежнему не решен.
10
Самые значительные факты, цитаты и сюжеты об истории Иисуса, нам известные, исходят из четырех Евангелий: от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна. В наше время многие подвергают эти источники сомнению, однако благодаря открытиям библеистики и археологии все более распространяется убеждение в их исторической достоверности. Многие ученые считают, что Евангелие от Матфея было написано между 50 и 70 годами н. э. по-гречески учеником Иисуса, бывшим мытарем (сборщиком податей). Евангелие от Марка написал Иоанн Марк, близкий друг Петра, скорее всего из его проповедей и узнавший об Иисусе. Евангелия от Матфея и от Марка очень похожи, так что многие думают, что Матфей при работе над книгой сверялся с Марком, или наоборот. Лука был другом Павла, бывшего фарисея, обратившегося в христианство и проповедовавшего еще ревностнее, чем более ранние ученики. Евангелие от Луки написано для языческой аудитории, в центре его стоит тема спасения. Евангелие от Иоанна создано учеником Иисуса, в центре его – проповедь благой вести. Оно написано по-гречески и долгое время считалось самым поздним Евангелием. Евангелия от Матфея, Марка и Луки называют синоптическими, поскольку их содержание во многом совпадает. Все четыре Евангелия вместе известны как канонические: они составляют канон христианской веры. Иоанн писал независимо от других евангелистов, используя свои уникальные свидетельства очевидца таким же образом, как Матфей. Если бы он в самом деле писал свое Евангелие последним, ему пришлось бы сказать о жизни Иисуса «последнее слово» – не только подтвердить то, что написали остальные, но и привести точную хронологию и последовательность событий. То, что Иоанн не только лично присутствовал при всех ключевых моментах служения Иисуса и оказался способен многие сцены описать с живой образностью очевидца, но и был ближайшим и самым доверенным учеником Иисуса («ученик, которого любил Иисус», говорит он о себе в 20:2 – один из многих примеров того, как ученики соперничали друг с другом в глазах учителя), добавляет мощи и глубины его повествованию.