— Я не хочу уходить, — сказала она.
— И я не хочу, чтобы ты уходила, — сказал я. — Послушай…
— Меня зовут Дина. А тебя — Саша, я знаю.
Зря говорят, что секс — не повод для знакомства…
II. В Багдаде все спокойно
— Значит, так. Володьку Сурка я действительно тоже помню, правда, довольно смутно. Я тут кое-кого поспрошал и выяснил вот что. Володьке действительно шьют рэкет и ношение оружия… Сидит он в общей камере на общих основаниях и хлебает ту же баланду, что и остальные его товарищи по несчастью.
Развалившись на продавленном диване и усиленно отравляя табачным дымом атмосферу комнаты — «приемной», как он ее называл, Виктор Китанов не говорил — он вещал. И излагал свою информацию несколько витиевато — мой бывший одноклассник всегда любил порисоваться.
— А теперь что касается тебя лично. Почему, собственно, я тебе сразу и позвонил. — Тон Китанова стал немного другим. — Когда я услышал, что Сурков дал показания по части своих подельников, и в числе прочих назвал твою фамилию, сам понимаешь, я не мог тебе этого не сказать.
— А я-то каким боком его дел касаюсь? — удивился я. — Мне и в голову не приходило рэкетом заниматься.
— Я почему-то догадываюсь, — усмехнулся Виктор. — Но ты будь готов к разным неожиданностям. Впрочем, наверное, ничего страшного тебе не грозит. Говори правду, если вызовут, и всякое такое.
— А ты не спрашивал, как ему там сидится? Не случилось что-нибудь? — спросил я.
— Вот этого я пока не знаю, — ответил Виктор.
«Твою мать! Почему живот не зашит?» — донесся из-за двери чей-то грубый голос.
— Но еще что-нибудь разузнать получится? — спросил я.
— Не так-то это просто, Саш. По мере возможности постараюсь держать тебя в курсе дел… Но тебе придется потерпеть. Ты ведь представляешь, через кого придется добывать сведения?
— Ладно. Хотелось бы больше.
— «Хотелось бы», — передразнил Виктор. — Информация и без того уже обошлась мне в литр английского джина. Настоящего. К вашему сведению, сэр, тридцать семь долларов, сэр. В рублях по курсу. И в этом случае все равно сэр.
— О чем речь, отдам!
— Да не торопись, может, еще какие сведения появятся. А то каждый раз на один присест литр джина — это для него слишком вредно.
Мы еще немного поговорили, потом попрощались, и я направился к выходу. Из этого «подвала», куда мне приходилось два-три раза заглядывать, я всегда выходил с большим облегчением — ибо это был морг нашей районной больницы. А Виктор, с которым я когда-то учился в одном классе Шатурской средней школы, и который почему-то в те годы до судорог терпеть меня не мог, теперь был одним из здешних докторов. Одним из тех, на которых никогда не жалуются пациенты.
Встретились мы с ним после школы уже будучи оба с московской пропиской и с дипломами — я с синим техническим, он — с красным медицинским. Ума не приложу, какого черта он выбрал воняющих формалином мертвецов, но зато сами мертвецы могли быть спокойны — после смерти диагноз им поставят безошибочный. Я к тому времени оставил завод, где сумел дорасти до заместителя начальника отдела АСУ, но не до приемлемой московской зарплаты, а потому теперь днем держал салон компьютерных игр, а вечерами таксовал на разрешенном местными бандитами участке. Оказалось, что Виктор, в отличие от меня, был женат, причем уже во второй раз, и, опять же в отличие от меня, полагал, что жизнь — чертовски прекрасная штука. От кого он заражался подобным оптимизмом, мне даже страшно было представить.
Друзьями в полном смысле слова мы так и не стали. Наверное, когда тебе скоро тридцать, сложно начинать дружбу заново. Впрочем, раза три-четыре я захаживал к Виктору в «подвал» — чтобы угоститься дозой чистого медицинского, а заодно лишний раз воочию убедиться, что есть еще в наше время неунывающие личности — и это несмотря на низкую зарплату, алименты и постоянное общение с покойниками.
А за информацией я поначалу даже и не собирался идти к Виктору. Мы с ним не виделись несколько лет, лишь изредка перезванивались, я даже думал, что наше общение сошло на нет. Однако где-то в конце прошлого года он объявился сам, попросив небольшой помощи — его новенький белый «Опель» находился в ремонте после аварии, а надо было перевезти пару ящиков со старой квартиры, съемной, на новую, которую Китанов приобрел в кредит. Разумеется, мне было не сложно помочь товарищу, а он потом, рассыпаясь в благодарностях, заявил, что если мне будет нужна помощь, он всегда готов… Кроме того, квартира, которую он оставил, досталась мне — по хорошему знакомству Китанов платил за нее двести баксов в месяц, и цена для меня осталась прежней. Словом, ничего не потеряв, я перебрался значительно ближе к центру и к месту постоянной работы… Понимая, что этого не случилось бы, вздумай в тот день Виктор просто вызвать такси.