На сей раз все было иначе: уже давно у него не было такого запутанного дела, которое захватило его с потрохами. Такого «громкого» и «темного». А то, что оно разыгрывалось в родных краях, только подогревало его профессиональные амбиции. Исходя из всех этих соображений он и решил самолично принять участие в слежке, хотя прекрасно знал — и не только по событиям вчерашней ночи, — что дело это не сахар. А посему стоит хорошенько подготовиться.
Основой его активности всегда была и оставалась хорошая и обильная еда. Поэтому он принялся рассовывать по пакетам то, на что у него обычно разыгрывался аппетит: несколько баварских колбасок с булочками, несколько вяленых охотничьих колбасок с булочками, горчицу для колбасок, булочки с копченым окороком и бутерброды с толстым слоем салями по-крестьянски (на колбасе в бутербродах нельзя экономить, как думают многие), две булочки с сыром, на случай если не захочется колбасы (к тому же сыр хорошо запирает), бананы на легкий перекус и плитку шоколада на десерт. Разложив всю эту снедь на столе, он окинул ее взором: не забыл ли чего? «Ну конечно, — хлопнул он себя по лбу, — а маринованные огурчики?» Добавив баночку огурцов, он решил, что этого будет достаточно, и, довольный, стал складывать ночное пропитание в сумку-холодильник, которую они с женой брали, отправляясь на целый день куда-нибудь на пляж.
Полицейские, которых он менял на посту, отправляясь домой, злорадно пожелали комиссару «чудной ночки». Им было невдомек, что он искренне радовался предстоящему дежурству.
Стрелки приближались к шести часам. Вечер обещал одну из тех теплых летних ночей, которые манят людей на природу. И не было лучше места, чем это — в самом сердце Альгоя, где Клуфтингер хотел бы провести такую ночь. Вокруг тишина и покой, только издалека доносится журчание ручейка; безлюдно, только два хутора неподалеку, над головой могучие кроны деревьев, толстые стволы которых служат прекрасным укрытием для машины.
Клуфтингер опустил боковые стекла и вдохнул полной грудью. Губы сами расползлись в улыбке. Он испытывал блаженство, хотя причина его пребывания здесь вызывала некоторое волнение.
Он взял в руки бинокль, оставленный ему коллегами. Даже из машины обзор оказался прекрасным: и дорога, и заброшенный двор. Положив бинокль на соседнее сиденье, он коротко набрал номера президиума и Майера, чтобы они оказались первыми в списке звонков. В случае необходимости вызвать их будет просто. Он похвалил себя за свою предусмотрительность.
Четверть седьмого. Впереди почти двенадцать часов приятного одиночества. Самое время подкрепить силы. Он достал с заднего сиденья сумку. Выбор пал на банан. Может, сегодня вообще обойтись одними бананами? В последние дни он сильно налегал на калорийную пищу и слегка прибавил в весе. Пора переломить ситуацию. Вот будет номер, когда жена вернется из отпуска, а он постройнеет на пару килограммов!
Но первый же кусочек банана направил его мысли в противоположную сторону, а аппетит — в сторону баварских колбасок. Слежка на голодный желудок вряд ли окажется продуктивной, подумалось ему. А кроме того, бессонная ночь и так сожжет немало калорий. Поэтому, если он закусит парой колбасок, баланс останется на прежнем уровне. Возможно, ему не повредит еще и бутерброд-другой.
Спустя час желудок снова напомнил о себе урчанием. Летний вечер переходил в сумерки, жара спала, подул легкий ветерок. Клуфтингер решил не искушать свою волю и вышел осмотреться. Отсюда до заброшенной фермы метров пятьсот — шестьсот. За его спиной метров на пятьдесят тянется эта рощица. Между леском, дорогой и дворами — луга. Все как на ладони. Он довольно потер руки: место для ведения наблюдений выбрано идеально. Он вернулся в машину. От небольшой прогулки аппетит только сильнее разыгрался, поэтому он все-таки развернул колбаски и достал булочки. Проглотив кусочек, он потянулся за водой…
И тут его как обухом по голове. Он забыл взять питье! Вообще ничего!
— Черт! Черт! Черт! — заорал он, забыв о конспирации.
Вот так все продумал! Молодец! Только упустил из виду главное. Что там еда, без еды при необходимости он мог бы обойтись. А вот без воды?! Он где-то читал, что первые симптомы обезвоживания проявляются уже через несколько часов. А через три дня человек умирает.
Ладно, трое суток ему здесь не сидеть, а вот без запивки никакой кусок в горло не полезет.