Все эти группы были названы обвинением и обвиняемыми на Августовском процессе 1936 г. Седов называл И. Н. Смирнова лидером троцкистской группы, и это подтверждено в протоколе суда. Письмо Седова и протокол суда подтверждают, что блок был сформирован к лету 1932 г.
Согласно показаниям на Процессе 1936 г. активное планирование убийства Кирова началось летом 1934 г., и с ленинградскими заговорщиками связались осенью 1934 г. Это, кажется, совпадает с некоторыми указаниями в ежедневнике Николаева, по поводу которых высказывал замечания Лено. В отношении «прощальных писем» Николаева членам семьи, датированных августом 1934 г., Лено дает следующий комментарий:
Более того, некоторые «прощальные» письма, которые он написал членам семьи в августе, но, возможно, не отправил, наводят на мысль, что он обдумывал самоубийство или, может быть, убийство партийных чиновников (Л 216).
Для Николаева убийство и самоубийство были неразрывны. Мы напоминаем, что он попытался убить себя через несколько секунд после того, как стрелял в Кирова.
По судебным показаниям, конкретное организационное планирование убийства Кирова началось осенью 1934 г.
Бакаев, с целью подготовки убийства, выехал осенью 1934 года в Ленинград, связался там с активными участниками нашей организации: Котолыновым, Левиным, Румянцевым, Мандельштамом и Мясниковым, составлявшими так называемый ленинградский террористический центр. При ленинградском центре была активная группа террористов, которая непосредственно вела подготовку убийства Кирова (т. XXXVI, л. 6).
Это полностью подтвердил на следствии обв. Евдокимов, показавший следующее: «от Бакаева мне известно, что осенью 1934 г. он, Бакаев, совместно с одним троцкистом-террористом, фамилию которого я не знаю, выезжал в Ленинград для связи с ленинградским террористическим центром и организовал с ним убийство Кирова.
Во время этой поездки Бакаев и указанный выше троцкист-террорист виделись с Николаевым и договорились с ним о совершении им убийства Кирова» (т. XXXVI, л. 7, 8).
В конце допроса Мрачковского Вышинский задает Бакаеву вопрос о том, когда он ездил в 1934 году в Ленинград.
Бакаев: Осенью.
Вышинский: Для какой цели?
Бакаев: Для проверки готовности организации убийства Кирова. Вышинский (обращается к Каменеву): Вы дали поручение по подготовке убийства Кирова?
Каменев: Да, осенью.
Вышинский: Осенью вы вместе с Евдокимовым дали поручение Бакаеву отправиться в Ленинград и проверить, насколько успешно идет подготовка ленинградской троцкистско-зиновьевской группы к убийству Кирова? Это правильно, вы подтверждаете?
Каменев: Да, правильно. Подтверждаю.
С этой целью осенью 1934 года — продолжает Евдокимов — Бакаев поехал в Ленинград проверить, как идет подготовка террористического акта против Сергея Мироновича Кирова ленинградскими террористами. Эти террористи-ческие группы установили слежку за Сергеем Мироновичем Кировым и выжидали удобного момента, чтобы совершить террористический акт.
Этот период времени — осень 1934 г. — соответствует длинным записям в ежедневнике Николаева в октябре 1934 г., в которых он пишет о «смерти ради моих политических убеждений» (Л 228), и его письму об «объяснении перед партией и Отчизной» (Л 229–234). Николаев также написал письмо Кирову 30 октября 1934 г. (Л 237–238). В последующие несколько дней он «попытался обрисовать конкретные планы убийства Кирова» (Л 238–241).
Вопрос о согласовании применения террора с марксизмом, который, как известно, отвергает применение террора, возник на суде.
Вышинский: Как увязывалась у Зиновьева и Каменева террористическая деятельность с марксизмом?
Рейнгольд: У Каменева в 1932 году в присутствии ряда членов объединенного троцкистско-зиновьевского центра Зиновьевым обоснована необходимость применения террора тем, что хотя террор и не совместим с марксизмом, но в данный момент это надо отбросить. Других методов борьбы с руководством партии и правительства в данное время нет. Сталин объединяет всю силу и твердость теперешнего партийного руководства. Поэтому в первую голову надо убрать Сталина. Каменев развивал ту же теорию, говоря, что прежние методы борьбы, а именно: завоевание масс, верхушечные комбинации с правыми, ставка на хозяйственные трудности — провалились. Поэтому единственным методом борьбы являются террористические действия против Сталина и его ближайших соратников — Кирова, Ворошилова, Постышева, Косиора и других.