В этом же 1932 году в Новосибирск приехал Шестов и привез письмо от Седова. Это письмо содержало в себе много беллетристики и было написано обыкновенным способом, но то, что было не беллетристикой, было расшифровано антипирином, а именно — директива Троцкого о переходе к террористическим действиям. Письмо подтверждало то, что сказал Смирнов.
В 1932 году я получил еще одно письмо от Седова, которое мне привез Зайдман — троцкист-инженер. В нем предлагалось ускорить террористические акты по отношению к Сталину, Ворошилову, Кагановичу и Кирову (Процесс 94).
Это подтверждает то, что рассказала Бруэ Лилия Даллин — что Седов был единственным человеком, кто знал все о планах Троцкого. Это также согласуется с отчетами Марка Зборовского Москве, что Седов сообщил ему по секрету, что следует убить Сталина, несмотря на то что и Седов, и Троцкий публично отказались от убийства, как несовместимого с марксизмом.
В гарвардском архиве Троцкого есть также письма Седова, написанные антипирином.
Подобно Радеку и Пятакову, и, как мы увидим, Ягоде, Муралов был против «работы эсеровскими партизанскими методами» путем индивидуальных убийств, но тем не менее участвовал в планах убийства.
Вышинский: Расскажите, пожалуйста, после убийства Сергея Мироновича Кирова вы встречались с Пятаковым?
Муралов: Встречался.
Вышинский: Не было у вас разговора по поводу убийства Сергея Мироновича Кирова?
Муралов: Был разговор. Мы делились впечатлением, которое этот акт произвел на всех, и о том, что все-таки директива приводится в исполнение: одного человека уже убрали.
Вышинский: Одного убрали! А не говорил Пятаков, что теперь очередь за остальными?
Муралов: Подтверждаю, говорил… (Процесс 97).
Вышинский: На предварительном следствии, когда вас допрашивали в прокуратуре СССР, вы показывали следующее. Позвольте мне зачитать т. XXV, стр. 109:
«В 1934 г. после убийства Сергея Мироновича Кирова я встретил Пятакова в Москве и в беседе со мной он сказал: "Одного из перечисленных в плане убрали, теперь очередь за остальными; но мы не должны спешить"». Это верно?
Муралов: подтверждаю это, именно это он и говорил (Process 224–225).
Вышинский: Но разве не говорили, что терроризм в целом не дает результата, если только один убит, а остальные остались, и, следовательно, необходимо действовать одним махом?
Муралов: И я, и Пятаков чувствовали, что было бесполезно действовать эсеровскими партизанскими методами. Мы должны организовать это так, чтобы вызвать панику одним ударом. Мы рассматривали панику и испуг в руководящих рядах партии как одно из средств, с помощью которого мы придем к власти (Process 226).
Более короткий русский текст:
Вышинский: А не говорилось ли, что террор вообще не дает результатов, когда убьют только одного, а остальные остаются, и поэтому надо действовать сразу?
Муралов: И я, и Пятаков — мы чувствовали, что эсеровскими партизанскими методами действовать нельзя. Надо организовать так, чтобы сразу произвести панику. В том, что создастся паника и растерянность в партийных верхах, мы видели один из способов придти к власти (Процесс 97).
Показания на Втором московском процессе в отношении убийства Кирова помещают это деяние в контекст гораздо более широкого заговора, состоявшего из ряда независимых подпольных групп, которые контактировали друг с другом через координирующий центр. Они также снимают обвинения с троцкистской организации, которая не принимала непосредственного участия в убийстве Кирова.
Традиционное объяснение антитроцкистской кампании 1930-х годов состоит в том, что это была фальсификация, которая продемонстрировала, как Сталин видел Троцкого своим главным соперником и хотел очернить его. Если бы дело было в этом, то к чему НКВД «писать сценарии» признаний, которые показали, что троцкисты не были непосредственно вовлечены в убийство Кирова? Конечно, они знали, что такое покушение планировалось зиновьевцами. В юридическом смысле это делало их также несущими ответственность. Однако, несомненно, существует моральная разница между знанием о готовящемся убийстве и участием в его исполнении. Троцкий изображен требующим убийств, но его люди не осуществляли их.