3 декабря газеты помещают информацию о приезде руководителей партии в Ленинград: «В связи с несчастьем, постигшим партию и рабочий класс Советского Союза, 2 декабря утром в Ленинград прибыли тт. Сталин, Молотов, Ворошилов и Жданов».
3 декабря в газетах помещены также некрологи от различных организаций и лиц. Константин Федин пишет в «Ленинградской правде»: «Мне хочется отметить только одну черту того Кирова, который возникает в нашем представлении, когда мы слышим это имя. Киров, соединивший свою судьбу последних лет с судьбою Ленинграда, был деятелем огромной чистоты. Любое слово его речей было ясно и точно. У него, думаю я, не было ни одного излишнего выступления. Его деятельность — волевая черта, нигде не дрогнувшая, проведенная от начала до конца с высокой честностью, высоким сознанием и прерванная на посту»[32].
А. Н. Толстой писал о Кирове: «Совершение пролетарской революции для них помимо всего являлось высшей нравственной ценностью, и уж конечно, ни царская каторга, ни смерть в бою не могли остановить учеников и соратников Ленина. Они отвечали своей идейностью, своей совестью перед всем счастьем народа.
Таков обаятельный облик сына русского народа Сергея Мироновича Кирова. Все типичное для русского было воплощено в нем. У него был умный, далеко и ясно видящий веселый глаз. Он был смел, изобретателен, хитер в деле, добр и задушевен к тем, ради кого, не щадя, тратил свои силы, быстр и решителен в бою с врагами»[33].
В тех же газетах печатается следующее сообщение Народного комиссариата внутренних дел: «Данными предварительного следствия установлено, что фамилия злодея, убийцы тов. Кирова — Николаев (Леонид Васильевич), 1904 г. рождения, бывший служащий РКИ, Следствие продолжается»[34].
Весь день продолжалось траурное прощание трудящихся Ленинграда и представителей многих республик, краев и областей нашей страны. В 21.30 на последнюю вахту становятся руководители в том же порядке — Сталин стоит у изголовья с левой стороны. Члены бюро обкома и горкома, президиума облисполкома и Ленсовета стоят шеренгой вдоль постамента, в трех-четырех шагах от него. Непроизвольно наблюдаю за лицами руководящих работников ЦК. Поразительно спокойно и непроницаемо лицо Сталина. Впечатление такое, что он весь ушел в свои думы, сосредоточенный взор поверх пораженного пулей Кирова, руки, как часто приходилось видеть и раньше, опущены и пальцы соединены. Ворошилов стоит по-военному, прямо, на лице заметны следы волнения, скорби. Молотов внешне очень спокоен, его лицо ничего не выражает. У Жданова глаза учащенно мигают, заметны его старания стоять навытяжку, безусловно, он переживает, внешне по крайней мере, заметнее других. В нашей шеренге стоят и руководители некоторых крупнейших организаций партии.
В 22 часа Сталин, Молотов, Ворошилов, Жданов и ленинградские члены ЦК партии выносят гроб из помещения дворца и устанавливают его на артиллерийский лафет. Звучат траурные мелодии, и кортеж медленно начинает свое прощальное шествие по улицам города. Народ стоит шпалерами на всем последнем пути своего дорогого Мироныча. Идем по Шпалерной (ул. Воинова) по Литейному и сворачиваем на Невский к Московскому вокзалу.
После выноса тела из дворца руководители партии незаметно вышли из рядов и в шествии не принимали участия, что вполне объяснимо тревожностью обстановки. В первых рядах идут ленинградские члены ЦК, секретари обкома и горкома и другие руководящие работники. В одной из этих шеренг иду я, слева от меня М. И. Зимин, справа Н. С. Хрущев, в то время секретарь Московского областного комитета партии. Много вопросов у каждого. Хрущев расспрашивает о Николаеве, о Борисове, об обстоятельствах и обстановке убийства. Рассказывает, что в Москве известие об убийстве Кирова прозвучало как гром среди ясного неба. Актив мобилизован и переведен на положение памятного ЧОНа[35].
Позднее об этом говорил мне и Н. А. Романов, бывший тогда заведующим Московским горфо. Да, много неясного, надеемся, что следствие все распутает, доверчиво полагая, что приезд Сталина знаменует собой желание узнать, выяснить всю правду, честно разобраться в происшедшем.
34
От себя заметим: да, Николаев был и служащим РКИ, но потом был, как видно из его личного дела, на работе и в других организациях. Почему и кому было угодно написать именно «РКИ», неизвестно.
35
В годы гражданской войны и несколько лет позднее существовало положение — все коммунисты были в ЧОНе (части особого назначения)