Рея подняла обе руки, ее полосатая сумка покачивалась на плече.
— Не читай мои мысли.
Это было одно из самых первых и важных правил. К счастью, Саланка обычно следовала ему.
— Я бы не стала. — Ее бровь слегка дрогнула. — Я выхожу замуж и начинаю следующий уровень обучения, а Тиеро, когда все закончится, присоединится к могущественной содиве. Это хорошие события. Ты знаешь...
— Знаю. И я рада за вас обоих. Я не знаю, что буду делать с собой, но сейчас мне это и не нужно знать. — Она передернула плечами и ускорила шаг. По лугам впереди идти будет легче.
— Даже если так, — сказал Тиеро, подстраиваясь под ее шаг. — Я подумал, что, возможно, Цикори появился потому, что ты одинока. Даже если ты рада за нас, и я верю в это, но все же нелегко. Мы оставляем тебя позади, как бы мы ни пытались сформулировать это по-другому. Это не простой переход.
Нет. Это не так.
Она не хотела смотреть ни на одного из них, поэтому улыбнулась.
— Жизнь полна приключений и перемен.
Но когда то, что вызвало эти психические атаки, закончится, ее маленькая семья наконец-то будет рассеяна. К добру. А это означало, что она останется одна.
В животе заклокотало, и она тяжело вздохнула. Еще одна веская причина, по которой она могла создать Цикори. Ведь Авдаумы никогда не создавали воображаемых друзей, чтобы успокоить себя, хотя большинство прекращали это занятие после детства.
— Не могу поверить, что ты так говоришь, — ответила Саланка, бросив на него взгляд. — Рея — самый лучший и искренний человек, которого я когда-либо знала. Она не стала бы желать нам зла только потому, что мы уезжаем в другое место.
— Я и не говорил, что она пожелает. Но мы уезжаем. Мне было бы больно, если бы я остался.
Она смахнула набежавшие на глаза слезы.
— Я не думаю, что нам стоит продолжать говорить об этом. Я в порядке. Все в порядке. Все будет хорошо.
Саланка сжала ее руку.
— Что бы ни случилось, наша дружба не изменится. Ты всегда будешь моей сестрой, а он всегда будет нашим братом. Ты ведь знаешь это, правда?
— Конечно, знаю. Мы найдем место, чтобы встретиться и рассказать обо всех наших приключениях.
— Да. — Выражение лица Саланки стало ярче. Она обхватила Рею за плечи и прижалась к ней. — Маленький магазинчик, кондитерская или чайная, если мы особенно прихотливы. Кто знает? Может, тебе стоит поработать в одном из них. Им бы точно пригодился кто-то вроде тебя, чтобы снизить расходы на грушевый чай и все остальное.
Рея слегка улыбнулась. Если что и доказывало, что Саланка уважает их границы, так это то, что она даже не догадывалась о маленьких подарках Киллота, которые он приносил просто для того, чтобы сделать ее жизнь немного лучше. Она не была уверена, что сможет устоять перед искушением прочитать чьи-то мысли, особенно если ей что-то интересно. Но в этом и многих других отношениях Саланка была настоящим другом.
— Нам стоит встретиться там, где будет какой-нибудь фестиваль, — задумчиво произнес Тиеро. — Много возможностей. Многое можно исследовать. Много еды и питья.
— Возможно, твоя содива устроит такой праздник, — предположила Саланка.
— Моя содива занята другими делами, — ответил он.
Для него было большой честью, что они пригласили его присоединиться. Рея все еще не могла понять, что именно они собой представляют. Что-то вроде клана или отряда оборотней, но с особой концентрацией на определенных навыках и целеустремленностью. Как бы то ни было, ему предстояло уйти, научиться и овладеть своими навыками гораздо лучше, чем он мог бы сделать это, находясь с ними двумя. Его методы самообучения были достаточно впечатляющими, чтобы привлечь внимание начальства Тиабло, а ему еще предстояло пройти столь долгий путь. Саланка тоже собирался совершить великие и могущественные дела. Все старейшины и члены совета Нейеба, которые сталкивались с ней, обычно отмечали, насколько она сильна. От нее практически исходила сила, ее аура танцевала от потенциала.
А что касается самой Реи?
Она едва не рассмеялась. У нее было достаточно сильное воображение, чтобы поверить в то, что самый замечательный человек на свете заперт в другом мире и подвергается нападению нагов.
Если отбросить все чувства, то это было, пожалуй, самым веским доказательством того, что Цикори не может быть настоящим.
Он был слишком хорош, чтобы быть правдой, а ее чувства слишком сильны, чтобы быть реальными или обоснованными.
А что касается даров, то ее воображение не отличалось особыми способностями. Просто оно было достаточно сильным, чтобы обмануть ее, а все знали, как легко обмануть желающих.
Они продолжали идти в глубь травы. Сиреневые и розовые травинки еще не достигли своего полного роста, но уже были выше бедер Реи. По мере того как весна переходила в лето, они будут расти и дальше, пока не достигнут ее талии.
Кролики бегали вокруг и ныряли в норы, спрятанные в небольших курганах земли. Несколько сухопутных белок с черными хвостами издавали предупреждающие крики. То ли они, то ли крылатые змеи цвета драгоценных камней, то ли десятидюймовые серо-коричневые птерозавры — кто бы мог сказать?
Это был хороший день для прогулок. Особенно если они не продолжали говорить о Цикории, чуме и прочем.
К счастью, вопрос о том, где встретиться после того, как все разойдутся, привлек внимание Саланки, и даже Тиеро выглядел более веселым и готовым поддержать эту тему.
— Это должно быть место, где мы сможем разговаривать до поздней ночи, как сейчас — или как раньше. — Саланка нахмурилась, отщипывая кусочек травы. — Значит, и сиденья должны быть удобными.
— Да. Потому что мы пробудем там долго, — добавил Тиеро.
Да. Так и будет. Вероятно, большую часть времени она проведет, слушая. Скорее всего, годы пройдут для нее незаметно. И это не было ужасно. Бывали судьбы и похуже, чем бездумное проматывание дней без цели и смысла.
Сердце снова защемило.
Она будет очень скучать по ним, когда их не станет. Но теперь в этом будет и облегчение, потому что это будет означать, что чума закончилась.
Они добрались до Дохахти ближе к полудню.
Люди суетились, занимаясь своими обычными делами, но на выметенных улицах царила пустота, словно большинство жителей уехали, хотя люди здесь были. Особенно странно было видеть Беалорнов такими тихими. Дети сидели под деревьями или отдыхали на корнях, их лица были изможденными и казались намного старше своих лет. Даже животные, с которыми они связались, молчали. Бедные звери, скорее всего, гораздо меньше понимали, что происходит; вероятно, их приходилось сдерживать, чтобы они не причинили вреда, когда их хозяева погружались в глубокие неослабевающие кошмары.