— Не за что прощать, Цикори. Это все... Прости за то, как это тяжело. Как тяжело все.
Она посмотрела на свои руки. Даже во сне на тыльной стороне ладоней можно четко увидеть мелкие порезы и царапины, которые она получила за день. Если не считать того, что она не могла прикоснуться к нему, это место казалось реальным. И эта реальность успокаивала ее.
— Ты... — Она прикусила губу, закрыв глаза. — Я бы хотела знать, как сделать это лучше, но я продолжаю тащить сюда свои собственные проблемы. Я не знаю, как сделать это место счастливым для нас.
— Нежная Солт-Свит, — мягко сказал он. Цикори откинулся на спинку кровати, изучая ее лицо. Он поднял скрюченный палец, чтобы дотронуться до нее, но затем отступил, прикоснувшись костяшкой пальца к щеке. — Это не твоя ноша. Ты уже сделала более чем достаточно.
Тяжесть навалилась на нее, гул снова заполнил уши.
— Цикори ...
Он задыхался, подавшись вперед. Из него вытекли все краски, а затем он расплылся, исчезнув в дыму.
Она закрыла лицо. Скоро она тоже проснется.
При всех ее прежних способностях контролировать свои сны, эти никогда по-настоящему не подчинялись. Но, по крайней мере, она знала сигналы. Как бы они ей ни были неприятны.
Сон отступил. По мере того как сознание возвращалось в ее тело, она с ненавистью думала о том, сколько еще предстоит сделать за этот день и как сильно будет ощущение, что они не продвигаются вперед, а лишь едва удерживаются от краха.
Сквозь задернутые шторы пробивался дневной свет. Легкий ветерок, наполненный запахами созревающей травы, влажной земли и мокрых листьев, взъерошил мех на шкурках.
Она осталась лежать под одеялом, уставившись на истертый деревянный пол. Ее сердце болело как никогда. Ее пальцы сжались на грубых простынях, а на глаза навернулись слезы.
Если Цикори не существовал, то почему ее разум создал его таким, что он разбил ей сердце?
Может быть, это просто отражение беспомощности, которую она ощущала? Конечно, представить это было несложно. Беспомощный ужас в его глазах отражал то, что она чувствовала по ночам. То, что она видела на лицах членов своей семьи, когда они боролись с изнурительной чередой кошмаров и усталости. Как и для всех них, ответов не было — только мучительная боль, которая опустошала ее.
Как бы она себя ни чувствовала, пора было вставать. То, что она не чувствовала себя в силах идти дальше, еще не означало, что она не сможет.
Она нахмурилась, осознав, что солнечный свет гораздо насыщеннее и темнее, а воздух тяжелее и теплее, чем она ожидала. Подождите. О нет.
Саланка что-то готовила. Большой омлет из утиных яиц, грибов тул, весеннего лука и розового шнитт-лука.
— Я проспала! — начала Рея. — Я не...
Саланка покачала головой, выражение ее лица было созерцательным.
— Решила дать тебе выспаться. Все равно мало что можно сделать.
— Сейчас поздний вечер. — Она медленно встала, ее тело было жестче, чем обычно. Как она проспала так долго? Даже если бы ее не разбудили, она должна была проснуться сама.
Ох. У нее болела спина. Она спала неправильно.
— Тиеро нашел яйца, когда пытался охотиться. Принес половину. Подумал, что это будет здорово. — Саланка взяла две тарелки, ее рука дернулась.
Рея бросилась за третьей.
— Ну, это очень мило. Я потом все уберу.
Саланка слабо улыбнулась. Прошедшие годы сильно состарили ее, наложив годы на лицо и плечи.
— Всегда готова помочь всем.
Вошел Тиеро. Он тоже выглядел намного старше, его взгляд стал более впалым, а в длинных фиолетово-черных волосах появились густые серебристые полосы. Тем не менее он улыбнулся, и улыбка лишь слегка дрогнула в конце.
— Добрый день.
—Добрый ли? По-прежнему нет ответа на вопросы, — хмуро ответила Саланка. Она резко поставила тарелки на пол. Они зазвенели по столешнице. — Они отказались от нас.
— Что-то мешает им. — Тиеро сел за стол. Опираясь локтем на столешницу и положив подбородок на ладонь, он коснулся коленями ее нижней стороны. — Они бы не сдались. Это более половины населения миров и более половины руководства. Говорят, это начинает влиять и на Вавтрианов и Шивеннаны. К тому времени, когда все закончится, возможно, останутся только Унаты и Авдаумы, да еще те немногие, у кого обнаружится иммунитет.
— Они найдут лекарство, — как можно тверже сказала Рея.
Киллоту казалось, что он близок к тому, чтобы найти компоненты, которые позволят им заземлиться и найти источник или решение. Но какая-то ее часть отчаялась, что это ничего не даст.
— Что это вообще делает с Вавтрианами и Шивеннанами? — спросила Саланка, нахмурившись. Она ткнула деревянной вилкой в омлет. — Думаю, это просто слухи. Ничего из того, что я слышала, не имеет смысла.
Тиеро дернул плечом.
— А в наши дни? Похоже, это происходит только при длительном воздействии тумана.
Разговор затих. Наступила томительная неловкая тишина. Что еще можно было сказать? Это было невозможно.
— Может быть, нам всем стоит прогуляться к реке и попытаться насладиться тишиной в этот день? — предложила она.
Саланка оставалась мрачной, ее взгляд был прикован к омлету. Она не съела и трети.
— Если мы будем наслаждаться этим, то до следующего мучения пройдет еще меньше времени. Я уже даже не знаю, куда смотреть. Я не знаю... не знаю, что делать.
— Мы молимся. Мы надеемся. Мы терпим, пока уже не сможем, — ответил Тиеро.
Если бы только ей было что предложить своей семье. Она нахмурилась.
— Саланка, твоя рука. Ты в порядке? Она дрожит.
Саланка нахмурилась. Когда она подняла руку, дрожь усилилась. Она открыла рот, чтобы заговорить, но потом попятилась в сторону. Дрожь пробрала ее руку, глаза закатились, и она смогла произнести лишь придушенное бульканье.
Тиеро поднялся.
— Саланка! — Рея встала и потянулась к ней.
Тело Саланки извивалось и вырывалось из ее рук. Ее нога зацепилась за стол, и он затрясся, когда она рухнула на стул. Тарелки соскользнули, одна разбилась вдребезги. Чай пролился на подушки.
Тиеро, пошатываясь, обошел стол, а затем подхватил ее, когда Рея попыталась не дать ей удариться головой об пол.
— Саланка! — закричала Рея.
Тело Саланки дергалось и искажалось, словно ее поразила какая-то огромная энергия. Но когда ее оттащили подальше от всего, что могло причинить ей вред, она затихла.
Неподвижно и без сознания.
Тиеро провел рукой по ее горлу, а Рея проверила запястье.