Она приостановилась, осознав, что сказала Саланка.
— Не могу. Сделать. Это. Снова? — Она с трудом выговаривала каждое слово, ее губы пересохли и были болезненно сжаты.
Полф, ее челюсть все еще болела. Она даже не представляла, сколько мышц нужно для этого и как много движений во рту, чтобы произнести хотя бы одно слово. К счастью, боль быстро стихала.
Саланка кивнула, убирая метлу в маленький занавешенный уголок.
— Боюсь, что нет. — Она окинула ее взглядом, нахмурив брови. — Ты ведь узнала все, что нам было нужно, верно?
Рея пожала плечами, ее грудь сжалась еще сильнее.
— Ты чему-нибудь научилась? — Саланка надавила, ее голос стал более осторожным.
Она кивнула.
— Хорошо! Тогда мы сможем это использовать. Потому что я знаю, что мы попали в нужное место.
Рея надеялась на это, но не была уверена.
Тиеро зажег еще две свечи и поставил их на полки. Янтарное пламя заплясало, создавая тени, которые кружились по стенам. Обычно это было по-домашнему уютное зрелище, но сейчас оно напомнило ей о странном фиолетовом свете, который дрожал и пульсировал в камнях, словно инфекция в пещере.
Достаточно ли она узнала?
Она не могла вспомнить ни одного названия этого места. Никаких подробностей, которые помогли бы им добраться до нужного места.
Она поработала ртом, стремясь вернуть ему подвижность. Пройдет немного времени, и она понадобится Тиеро и Саланке, чтобы обеспечить их безопасность.
Тиеро протянул ей большую коричневую кружку с нарисованными на ней розами. Пар с грушевым ароматом ласкал ее лицо и своим теплом расслаблял напряженные мышцы. Он протянул Саланке кружку с нарисованными на боку лютиками, а ту, что с лавандовыми шпилями, оставил себе.
— Тебе лучше, Рея? — мягко спросил он.
В такие моменты он казался себе прежним. В его глазах не было и следа паранойи. Только легкое беспокойство, которое он всегда проявлял, когда они с Саланкой затевали что-то, что он считал рискованным.
Она натянуто улыбнулась, но это было не так заметно, а затем подняла кружку и сделала глоток. Горячие фруктовые и цветочные нотки ударили по ее языку и распространились по всему телу, как успокаивающая песня.
Саланка вздохнула, а затем долго вдыхала пар.
— Тиеро, никто не делает это лучше, чем ты.
Он слабо улыбнулся в ответ, потирая большим пальцем бок глиняной кружки.
— По крайней мере, я хоть в чем-то остаюсь искусным.
— Немного преуменьшаю. — Саланка снова перевела взгляд на Рею. На ее лице светилось волнение. — Если ты в состоянии, расскажи нам, что произошло? Что ты видела?
Рея сделала глубокий вдох, затем еще один глоток чая. Она пыталась успокоиться, но внутри у нее все дрожало и путалось. — Вы могли что-нибудь видеть? Кто-нибудь из вас? — спросила она, медленно подбирая слова. Теперь ее челюсть не казалась такой узкой. Улучшение налицо.
— Ничего, кроме темноты, — ответила Саланка.
— Со мной было то же самое, — сказал Тиеро. — Все было так, как я и боялся. И отчасти именно это делало его таким опасным. Я не могу достаточно обоснованно рассказать вам об этом месте или истолковать что-либо, кроме того, что если оно существует, то находится далеко отсюда. Вы уверены, что с вами все в порядке? С вами обеими?
— Я в порядке настолько, насколько это возможно, учитывая то, что произошло, — ответила Саланка.
Рея кивнула, потирая руки. Лицо Цикори оставалось в ее сознании ярким, словно он сидел напротив нее.
Она потерла челюсть, а затем осторожно начала говорить.
— Я действительно нашла там кого-то. И мне кажется, я увидела проблему. Или, по крайней мере, то, что ее вызывает.
Саланка наклонилась вперед и взяла свою кружку обеими руками.
— Расскажи нам все. Ни одна деталь не может быть недостаточно важной.
Щеки Реи потеплели, в ней нарастало волнение, пока она рассказывала о случившемся: сначала о пещере и свете, потом о Цикори.
Оба слушали молча. Когда она дошла до фразы о пульсирующем свете, Тиеро поднялся и зашагал в конец комнаты, его шаги были бесшумны на деревянном полу, если не считать скрипа половицы, которая всегда жаловалась.
Саланка осталась сидеть на подушке, обхватив руками кружку с чаем, и пар обволакивал ее. Она была погружена в раздумья, особенно когда упомянула про нага.
— Наг… нагов не существует.
— Там точно был один, и Цикори точно сказал, что они сражались. А еще он сказал, что ненавидит нагов.
Рея вздрогнула. Перед ее мысленным взором возник размытый образ нага с оружием, стоящего перед фиолетовым светом, и по позвоночнику снова пробежала испуганная дрожь. Даже не видя его лица, она могла представить, какие ужасы он будет творить с несчастными людьми.
Тиеро остановился, заложив руки за спину. Он пробормотал слово, затем наклонил голову. Его лоб нахмурился так сильно, что брови, казалось, слились воедино.
— Есть истории, мифы о нагах. — Саланка постучала пальцами по кружке. — Но их нет ни в одном из обитаемых миров. Они не относятся к Восьми Расам. Если наги ответственны за это, то это значит... — Она моргнула. — Это значит...
— Если это правда, то это значит, что слухи о существовании других рас за пределами Восьмерки — правда. Что существуют обитаемые миры за пределами тех, к которым мы имеем доступ, — сказал Тиеро. — Если это правда.
— И что они недружелюбны, — добавила Рея. На лице Цикори отразились горе и ужас. То, как он исказился, прежде чем отослать ее. — Он был так напуган.
В горле Тиеро заклокотало.
— В мифах говорится, что наги владеют магией определенного типа. Но психические атаки? Через миры? Расширяющиеся и растущие со временем? Ни в одном из известных мне преданий нет ничего, что говорило бы об этом.
— Может быть, они создали то, что вызвало этот фиолетовый свет. Это выглядело как рана в воздухе и самом камне, — предположила Рея. — Как будто под ним было море.
Саланка встала. Она обняла себя за плечи.
— Видишь, мы были правы, когда сделали то, что сделали, — сказала она, устремив на Тиеро свирепый взгляд. — Но нам нужно больше.
— Может быть, мы сможем починить чашу, — предложила Рея. — Теперь, когда Цикори знает меня, он сможет лучше сосредоточиться на снах. Может быть, он сможет рассказать мне что-то еще.
Сердце ее заколотилось от надежды, что она сможет снова увидеть его. Ее челюсть все еще болела от магии, а тело не ощущало естественной легкости, как обычно. Но все это того стоило.