Он поднялся, завершая пресс-конференцию.
Женщина-репортер тоже вскочила:
— Так будет альянс или нет?
Хартманн проигнорировал вопрос.
Тогда встал политический редактор одной из ежедневных газет.
— Бремер тоже заигрывает с Эллер?
Его ослепила вспышка одного из фотографов. Надо строго придерживаться текста, так наставляла Риэ Скоугор.
— Да. — В зале стало тихо, все глаза смотрели на него. — Но если честно, мне кажется, он староват для нее. А теперь…
Внезапный взрыв хохота.
Чаша весов дрогнула и качнулась в его пользу. Газетчики ненавидели Бремера не меньше, чем он. По крайней мере, так они писали в своих статьях.
Троэльс удалился в свой офис. Вокруг него тут же засуетилась Риэ Скоугор. Поправила ему галстук, пиджак. Выглядела она молодой и довольной. Кратко пожурила его за одно-единственное отступление от заготовленного текста, но оно оказалось полезным. Так что в целом она была счастлива.
— Я в порядке, — сказал Хартманн, уклоняясь от ее рук. — Все хорошо.
— Троэльс, у тебя сегодня еще несколько встреч. Потом посещение школы. Там будут фотографы. Еще очень много дел.
Он отошел к окну, как упрямый ребенок.
Она тоже умела играть в эту игру. Надутые губки. Отработано практикой. И она с утра побывала в парикмахерской. Строгая, элегантная прическа. Платье, идеально сидящее на стройной фигуре.
Вбежал Вебер, размахивая пачкой бумаг. Проект речи в связи с заключением альянса. Он хотел, чтобы Хартманн показал ее Эллер при встрече.
— Хорошо, я посмотрю в машине…
— Возьми с собой Мортена, — сказала Скоугор. — Вы вдвоем все обговорите. Пройдетесь по пунктам…
Вебер потряс головой:
— Тут нет ничего нового. Я Хартманну не нужен. У меня полно работы…
— Не беспокойся, я останусь здесь и буду держать оборону до твоего возвращения! — настаивала она. — Поезжайте! — Она с улыбкой замахала руками, выпроваживая их. — Поезжайте и поговорите!
Иногда Хартманн играл с Риэ в шахматы. Обычно побеждал он. Потому что она поддавалась? Такая мысль порой приходила ему в голову.
— Ну, идите, мальчики! — прикрикнула на них Риэ Скоугор, словно мать на шаловливых детей, и снова замахала тонкими руками, блестя кольцами.
— В субботу вечером, — сказал Майер, — Йеппе Хальд действительно был в охотничьем поместье, но несколько раз звонил Шандорфу.
— Что говорит та женщина, с которой был Оливер?
— Разведена, хотела развлечься. Ей показалось, что парень был чем-то подавлен.
Лунд подняла брови:
— И это все?
— Нет.
Снова отзвук обиды в голосе. Наверное, сказывался наложенный ею запрет на курение в кабинете.
— А что с отпечатками в бойлерной?
— Там перебывала половина гимназии.
— ДНК?
— Еще ждем результатов. Ну что, готовы?
Она посмотрела через стеклянную дверь в комнату для допросов по другую сторону коридора. Там сидел Оливер Шандорф, уронив голову на стол.
— Я хочу быть там, — заявил Майер. — Мы же вместе работаем над этим делом.
Это было верное замечание.
— Ладно. Пойдем вместе. Но вопросы задаю я.
Как только они открыли дверь, Шандорф, взлохмаченный, в зеленой рубашке поло, указал на Майера:
— С ним я говорить не буду.
— Не будешь, — согласилась Лунд. — Я поговорю с тобой. — Пауза. — С добрым утром, Оливер. Как себя чувствуешь?
— Дерьмово.
Она протянула ему руку. Парень пожал ее. Лысый адвокат, которого они видели раньше, тоже поздоровался с ней. Лунд села с ними за стол. Майер устроился в дальнем углу, в пятне света, падающего из окна.
— Мы только хотим получить ответы на некоторые вопросы, — объявила Лунд. — После этого ты сможешь пойти домой. — Никакой реакции от Шандорфа. — Нанна сказала родителям, что проведет выходные у Лизы. Она собиралась встретиться с тобой?
— Нет. Я уже говорил вам.
— Ты знаешь, с кем у нее было свидание?
— Нет.
Из папки, принесенной с собой, Лунд вынула пару снимков тех шикарных сапог, что она нашла в шкафу Нанны:
— Это ты подарил ей?
Он взглянул на фотографию с удивлением:
— Нет.
Майер откинулся на спинку стула, протяжно и громко зевнул. Лунд не обращала на него внимания.
— Из-за чего ты так разозлился на вечеринке, что начал бросаться стульями?
Лысый адвокат просиял и отчеканил:
— Мой клиент не обязан отвечать.
И на адвоката Лунд даже не взглянула.
— Я пытаюсь помочь тебе, Оливер. Расскажи нам правду, и мы оставим тебя в покое. Спрячешься за своим адвокатом, и я обещаю…