Глава 2
Наверное, на самом деле я решился еще раньше. Но все же, думаю, правильно будет сказать, что жребий был брошен именно в тот момент. До того момента я еще мог отступиться, отныне все стало необратимо.
Все это очень хорошо, однако твердо решить, что ваша тетя так или иначе должна поплатиться за свое плохое вождение и попасть в автокатастрофу на том самом мосту, где она оскорбила вас, и пусть свидетелями станут все эти кусты, перед которыми она издевалась над вами, и что причиной этой аварии должна стать столь любимая ею дорога, скользкая после дождя, вечно изливающегося на столь бездумно боготворимый ею Уэльс, – это все одно дело. И совсем другое – устроить все эти события, особенно когда по уже изложенным выше причинам жизненно важно не позволить ни единой тени подозрения пасть на вас.
Я всесторонне обмозговал множество способов и методов, но в каждом, похоже, сидела хоть одна неудалимая заноза.
Первой моей мыслью было дождаться безлунной ночи, в которую тетя должна будет куда-то поехать на машине, и что-нибудь подложить на дорогу. Ждать, скорее всего, придется несколько месяцев. В это время года темнеет очень поздно, а устраивать дело так, чтобы она попала в ловушку по дороге наверх, тактически неверно. В гору машина едет недостаточно быстро и от столкновения в пропасть не обрушится.
Нет, я согласен ждать сколько надо, если план достаточно хорош, но в данном случае меня одолевали сомнения. Во-первых, предмет на дороге должен показаться всем вполне обычным, иначе начнется следствие. Во-вторых, очень затруднительно блокировать шоссе чем-то достаточно крупным, чтобы справиться с поставленной задачей, и одновременно достаточно мелким, чтобы водитель не заметил его в свете фар слишком рано, да еще таким, чтобы поверить в его естественное появление на дороге. Ветка дерева не годилась – разве что только очень большая, как целый ствол, но такая будет видна за версту… Да и как бы я смог доставить ее к месту назначения? Разве только срубив одно из тех деревьев, что растут прямо у обочины. Но ведь это запредельная физическая нагрузка! К тому же невозможно рубить деревья незаметно. Да и появление свежесрубленного ствола никому не покажется естественным. Я тщательно изучил все деревья в данном районе. Ни одно из них не показало ни малейших признаков скорого падения. Телеграфных столбов нужной кондиции в нужном месте тоже не нашлось.
Правда, на шоссе, еще до начала резкого спуска, имеется несколько очень затемненных, «слепых» участков – там, пожалуй, можно поместить какое-нибудь массивное заграждение, не привлекая к себе особого внимания; но все эти участки – совсем рядом с усадьбой, а тетя из тех, кто долго запрягает, то есть разгоняется. Отчасти потому, что допотопный двигатель не позволяет разгоняться быстрее, отчасти – из-за крутого поворота, подстерегающего в самом начале пути. Опять-таки, предположим, что мое препятствие залегло именно там, на слепом участке. Остается риск, что в него врежется какое-то другое транспортное средство. Это маловероятно, поскольку Бринмаур стоит в прямом смысле на дороге в никуда: сразу за домом шоссе моментально сужается до ширины тропы или максимум проселочной дороги. Последняя ведет еще дальше вверх, прямо в заросли вереска и папоротника вокруг Старой фермы, где живет Уильямс и пасутся его овцы. Поверьте, я не испытал бы и тени раскаяния, если бы о мое хитроумное заграждение покалечился Уильямс, возвращаясь, к примеру, навеселе с Ллвувллской ярмарки, но ведь его лошадь застынет как вкопанная перед барьером, и хозяин, пьяный или трезвый, наверняка уберет с дороги все, что бы я ни подложил. А уж после этого не останется никакой возможности повторить попытку – это неизбежно вызовет вопросы.
В общем, не существует естественного препятствия, какое я мог бы устроить на дороге. Не существует и искусственного, какое я мог бы удалить с места происшествия сразу после него, не оставив следов. Этот метод устранения тети, по зрелом размышлении, был чреват неопределенностью (а варианты тут в высшей степени нежелательны), труден для исполнения и, что хуже всего, подразумевал риск. Если только мне в голову не придет какая-нибудь радикальная, блестящая идея его усовершенствования, не стану прибегать к нему.
Еще я спрашивал себя: а нельзя ли, усадив тетин труп в ее драндулет, устроить там возгорание? Знаменательно, что во всех моих снах (они теперь посещают меня почти каждую ночь) в Лощину падает именно пылающая машина. Мы ведь читаем в газетах о случаях, когда один человек, избавившись (ну, во всяком случае, так считают юристы) от другого, сжигает останки в автомобиле. Тут, однако, мы сталкиваемся с весьма примечательной деталью: огонь не вполне справляется со своей задачей. Очень и очень часто внимание обращается на то, что тело сгорело не полностью, и сразу же приезжают все эти полицейские медики и делают из произошедшего самые дурные и самые невообразимые умозаключения. Посему мне не следует проявлять глупость и пытаться сжечь тетино тело. Кроме того, на начальном этапе этот способ неизбежно предполагает прямое физическое устранение вышеупомянутой тети, и мое сердце сжимается от естественной и, как я полагаю, похвальной брезгливости при одной мысли об этом. Кровь – такое отталкивающее зрелище…