— Самодельная пуля «дум-дум», — проговорил он. — Кто научил тебя так нарезать пули, Кармела?
— Это папа сделал. Еще давным-давно, когда подарил мне этот револьвер. Он сказал, — голос ее дрогнул, но тут же выровнялся, — что так они гораздо опаснее и чтобы я никогда не стреляла без крайней необходимости, а уж если стреляла, так чтобы уложить на месте.
— И сегодня вы впервые воспользовались своим оружием? — спросил Родригес.
— Да… Я никогда не носила его с собой… даже думать о нем забыла… до сегодняшнего дня. — Кармела перевела взгляд с мексиканца на Шейна. — Почему вы оба так странно смотрите?
Шейн пожал плечами и положил на стол пулю.
— В аллее стреляли всего три раза, Кармела. Мы с Родригесом были недалеко от вас. Одна из этих трех пуль убила Кокрейна.
— Разумеется! Я вам об этом и говорю. Что я дважды выстрелила, когда он упал. А тут вы говорите, что трижды стреляли из моего револьвера, а я… Боже мой! — дошло вдруг до нее, и она тупо уставилась на три гильзы, лежавшие перед капитаном. — Но… но если всего было три выстрела…
— И в вашем револьвере нет как раз трех пуль, — вежливо заключил Родригес.
Кармела недоуменно посмотрела на него широко открытыми глазами:
— Ничего не понимаю. Все так запуталось.
— Минутку, — вмешался Шейн. — Это шестизарядный револьвер, так ведь? Почему в нем всего пять патронов?
— Он так был заряжен, — стала объяснять Кармела. — Отец учил меня всегда оставлять одно гнездо под ударником пустым.
— Три отстрелянные гильзы были в гнездах, следующих за пустым, — подтвердил капитан Родригес. — Не лучше ли было бы рассказать всю правду, мисс Таун? Полное признание. Скажем, он оскорбил вас? Чтобы защитить свою честь, вам пришлось выстрелить.
— Да нет же! — закричала Кармела. — В него кто-то выстрелил и убежал во тьму. Вот как все было. — Она сжала губы и откинулась на спинку стула, пытаясь сохранить самообладание.
— Пожалуй, лучше рассказать сначала, почему ты вообще здесь очутилась. Зачем ты встречалась с Кокрейном в «Эль-Гато Побре» и направилась оттуда с ним в такое местечко, как «Папа Тонто»?
— Он обещал отвести меня к Лансу. Он так сказал. Он поклялся, что Ланс в этом ужасном притоне. И он, и отец уверяли меня в этом.
— Подожди, — остановил ее Шейн. — Давай, не торопясь, расскажи нам об этом подробнее. Когда Кокрейн тебе об этом сказал?
— Сегодня днем. После того как отец вернулся домой из… когда его выпустили. Нил зашел к нему. Они были в библиотеке и громко спорили, когда я случайно проходила там. Я услышала имя Ланса. Я сунулась в дверь и потребовала, чтобы они сказали мне, о чем говорят — что им известно о Лансе. Но папа заорал, чтоб я убиралась, и выставил меня. Таким взбешенным я его никогда не видела. Я поднялась к себе наверх и подождала, когда выйдет Нил, — продолжала Кармела напряженным голосом. — Тогда я спустилась вниз и пошла к отцу. Я сказала, что хочу знать, что Нил говорил о Лансе. Сначала он отказывался разговаривать. Но я заявила, что, если он не скажет, я вообще уйду из дома. Я сказала, что он снова хочет разлучить нас. Тогда папа взорвался и заорал, что черт со мной, в конце концов, я должна, дескать, знать всю правду. И сказал, что он заплатил Нилу, чтоб я от него ничего не узнала. Что сыр-бор разгорелся из-за этого и что Нил требовал, чтоб он заплатил ему за молчание. А потом рассказал мне, что Ланс замешан в нацистскую шпионскую деятельность и что он устроился в притоне под названием «Папа Тонто». Я ни слову не поверила, — скороговоркой продолжала Кармела, и щеки у нее порозовели. — Я сказала отцу, что он все врет, чтобы не дать мне встретиться с Лансом. Он обругал меня и сказал, что так и быть, если я хочу доказательств, то почему бы мне не попросить Нила сводить меня туда. Я сказала, что так и сделаю. Что позвоню Нилу и попрошу его. Тогда он сказал, что заплатил Нилу, чтобы тот ничего мне не говорил, и что Нил, скорее всего, будет от всего отпираться, если я его спрошу, но, раз я так хочу, почему бы мне просто не попросить сводить меня в «Папа Тонто», и я увижу все собственными глазами. Так я и сделала. Позвонила Нилу и спросила, не сводит ли он меня в «Папа Тонто», и предложила встретиться в «Эль-Гато Побре» после обеда. Там мы и встретились, но когда я стала расспрашивать его о Лансе, он стал от всего отнекиваться — потому что, как думаю, папа заплатил ему. Он не поверил, когда я сказала, что папа мне все рассказал. Но сводить меня в «Папа Тонто» согласился. Он, по всей видимости, не считал, что тем нарушает данное отцу слово. Вот и все. Мы почти дошли… когда это все произошло.
— Он тебя оскорбил, правда? — спросил Шейн.