При виде тела, обнажённого в такую холодную ночь, я ощутил невольную дрожь.
Вокруг слышались стоны, проклятья, рыдания, горестные вопли. Люди потрясали кулаками, топали, закрывали лица руками. Потом на ступенях появилась Фульвия.
Она шла, опустив голову, скрестив руки на груди. Длинные чёрные распущенные волосы сливались с чёрной столой. Из толпы к ней протягивали руки; но женщина, казалось, никого не замечала. Спустившись по ступеням, Фульвия остановилась над носилками с телом мужа. Затем она подняла лицо к небу и испустила горестный вопль, от которого у меня кровь застыла в жилах. Вопль этот, подобный звериному, далеко разнёсся в тихом ночном воздухе; если кто-то и спал на Палатине в эту ночь, теперь он наверняка проснулся. Фульвия вцепилась себе в волосы, затем воздела руки и упала на тело мужа. Аппий и Секст попытались было удержать её, но отступили, глядя, как она с криками колотит кулаками по носилкам. Затем она обняла мёртвого, прижалась лицом к его лицу и прильнула губами к мёртвым губам.
Толпа рванулась, и мы снова словно попали в водоворот. Я схватил Эко за руку. Пришло время убираться отсюда. Саллюстий прав: манипулировать такой толпой нечего и думать, она повинуется лишь внутреннему импульсу и может убить человека – раздавить или затоптать насмерть – без всякого умысла, случайно и даже не заметив этого. Совершенно независимо от намерений сторонников Клодия, сейчас действительно могло начаться всё что угодно.
Каким-то чудом нам удалось пробиться назад к воротам. Вся улица, насколько хватало глаза, была запружена народом. Дома были ярко освещены, и на всех крышах стояли вооружённые охранники. Я пробивался и пробивался вперёд; Эко и телохранители изо всех сил старались не отставать. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем нам удалось вырваться из толпы.
Я перевёл дух лишь когда мы, свернув за угол, очутились на тёмной, безлюдной улице. Здесь мы остановились, чтобы немного отдышаться. Я заметил, как у Эко трясутся руки. Потом до меня дошло, что я и сам весь дрожу. Воздуха не хватало; в ушах отдавался стук собственного сердца.
Наверно, из-за этого я и не расслышал приближающихся шагов. Но телохранители расслышали и тотчас сомкнулись вокруг. Какие-то люди направлялись в сторону дома Клодия. Когда они поравнялись с нами, их начальник сделал им знак остановиться и присмотрелся к нам. Сам он стоял в тени, и я не мог разглядеть его лица. Видел лишь массивную фигуру, резко очерченный нос и вьющиеся волосы. Поколебавшись миг, он шагнул от своих телохранителей и приблизился к нам.
- Вы были у дома Клодия?
- Да.
- Это правда, что говорят?
- А что говорят?
- Что Клодия убили.
- Правда.
Незнакомец вздохнул, совсем не так как вздыхали в толпе – медленно и раздумчиво.
- Бедный Публий. Значит, он мёртв, к худу это или к добру. – Он склонил голову набок, внимательно оглядел меня. – Мы случайно раньше не встречались?
- Вряд ли.
- А по-моему, да. Да, теперь я уверен.
- Ты что, видишь в темноте, гражданин?
- Отлично вижу. И у меня хорошая память на голоса. Ты ведь отец Метона, верно? А ты, - обратился он к Эко, - его брат, тебя зовут Эко.
- Да, верно. – Я попытался рассмотреть его. Густые брови, сплющенный, как у кулачного бойца, нос. Кто бы это мог быть, если он нас знает?
- Мы встречались в прошлом году, когда вы приезжали навестить Метона в Равенне. Я тоже служу под командованием Цезаря. – Он умолк, выжидая; но видя, что я по-прежнему не узнаю его, пожал плечами. – Что там за зарево – не пожар?
- Нет. Толпа с факелами.
- Там столько народу?
- Да. Пришли увидеть тело. Его жена, Фульвия…
- Фульвия? – Это было произнесёно с какой-то странной интонацией, словно имело для него особое значение.
- Да. Она оплакивает мужа. Да ты, наверно, слышишь и отсюда.
Он снова глубоко вздохнул.
- Пожалуй, надо и мне туда пойти. Что ж, до свидания. Гордиан. До свидания, Эко. – Он шагнул к телохранителям, и они продолжили свой путь.
- До свидания, - отозвался я, всё ещё не имея понятия, с кем говорю. Дождавшись, пока они отошли, я обернулся к Эко.
- Ты знаешь, кто это?
- Да. Мы действительно встречались в прошлом году - в ставке Цезаря, в Равенне. Он поскромничал, когда сказал, что тоже служит под командованием Цезаря. По словам Метона, он один из ближайших его помощников. Фактически правая рука. Мы виделись мельком, я и сам забыл об этом. Странно, что он нас узнал. Хотя он ведь политик, а политики хорошо запоминают людей. В Риме он уже несколько месяцев, добивается должности. Я пару раз слышал, как он выступал с речами на форуме. Да ты и сам наверняка его видел.