- Возможно.
Цезарь рассмеялся.
- А ты не из болтливых, Гордиан. Мне по душе те, кто не говорит лишнего. Такие люди редкость. И тебя явно никогда не учили красноречию! Возможно, я ещё обращусь к тебе, если мне когда-нибудь понадобиться человек с твоим опытом и не болтливый.
- Это будет честью для меня, Цезарь.
Мимолётная улыбка тронула его губы и тут же исчезла. Карта снова приковала к себе его внимание. Рассказ о моих злоключениях отвлёк его на несколько мгновений; но теперь его мысли были поглощены восстанием в Галлии.
- Мы пойдём, Цезарь? – спросил Метон.
- Да, теперь я должен вернуться к работе. Рад, что ты остаёшься при мне, Метон, особенно в такое трудное время. Рад был повидаться с тобой, Гордиан, и с тобой, Эко. Счастливого пути и благополучного вам возвращения в Рим. И, Гордиан…
- Да, Цезарь?
- Когда будешь говорить с Гнеем Помпеем, расскажи ему, что виделся со мной, и передай мои наилучшие пожелания. Ты ведь знаешь, он был моим зятем и оставался бы им, не вмешайся судьба. Юлия родила бы ему сына, а мне внука. Но Мойры распорядились по-другому и нанесли тяжкий удар нам обоим.
- Я передам, Цезарь.
По зову секретаря появился всё тот же телохранитель, чтобы проводить нас.
- Позвать потом остальных, Цезарь? – спросил он.
- Кого остальных?
- Цицерона с помощником. Они ждут во дворе. Цицерон говорит, что прибыл по делу чрезвычайной важности.
Цицерон сплёл кончики пальцев, изучая карту Галлии.
- Нет, не сейчас. Я хочу закончить диктовку главы. Потом я буду обедать. Возможно, после обеда у меня найдётся время принять Марка Туллия Цицерона.
Телохранитель вывел нас во двор. Завидев нас, Цицерон поднялся, но наш провожатый отрицательно качнул головой, и Цицерон снова сел, скрестив на груди руки. Я пытался поймать его взгляд, но он сосредоточенно рассматривал фонтан посреди двора. Мне стоило больших трудов сдержать улыбку.
Глава 26
Обедали мы с Метоном в большой палатке вместе с множеством солдат. При других обстоятельствах я счёл бы еду едва съедобной, а общество – едва терпимым; теперь же, после сорока дней в душной яме, на хлебе и воде и с единственным сотрапезником в лице Эко, простая, грубая пища казалась мне амброзией, а громкая, щедро пересыпанная скабрезностями речь сотрапезников звучала в ушах сладчайшей музыкой.
В разгар беседы за столом прозвучало имя Марка Антония. Заметив, как мы с Эко насторожились, Метон спросил.
- Вы его знаете? Ах, да; я же сам познакомил вас, когда вы приезжали ко мне в прошлом году. Здесь, в Равенне.
- Да, верно.
- А он заметно раздобрел, - заметил один из солдат. – Видать, климат Рима пошёл ему на пользу.
- Уж казалось бы, Рим в эти дни опасное местечко, - произнёс другой.
- Ну, Антоний наверняка упражнялся каждый день, чтобы не потерять форму.
- Ещё как упражнялся - в доме Фульвии!
Раздался взрыв хохота.
Я обернулся к Метону.
- А он что, здесь?
- Да, на днях приехал – доложить Цезарю, что делается в Риме. Завтра едет обратно. А что?
- Ничего, просто так. – Видя, что мой ответ Метона не удовлетворил, а жестом показал, что нам лучше выйти наружу, где нас не услышат.
- Так что же, папа? – спросил Метон, когда мы шагали втроём между рядами палаток.
- Вчера, когда я рассказывал тебе о нашем расследовании, я забыл сказать про Марка Антония.
- Он-то тут причём?
- Может, и ни причём; только в прошлом году он пытался убить Клодия. Гнался за ним с мечом через всё Марсово поле. Клодий удирал, как заяц от охотничьей своры. Спрятался на каком-то складе на берегу Тибра, забился под лестницу, сидел там, ни жив, ни мёртв.
- А, вот ты о чём! – расхохотался Метон.
- Ты что, слышал об этом?
- Да все слышали. Антоний любит рассказывать эту историю; особенно когда выпьет лишку. Всегда говорит при этом, что и не собирался убивать Клодия. Просто хотел узнать, какой из него выйдет евнух.
- А что они вдруг сцепились?
- Ну, на ножах-то они были давно – с тех самых пор, как влюбились оба в одну и ту же женщину. Кто их знает, может, они и друг в друга в своё время были влюблены. Думаю, в тот раз, столкнувшись нос к носу на Марсовом поле, они стали подначивать друг друга. Слово за слово, Клодий сказал что-то такое, что Антонию было как серпом по яйцам…
- Метон! – возмущённо воскликнул Эко.
- И Антоний схватился за меч. Но с чего вдруг вытаскивать на свет эту историю, если Клодий отделался лёгким испугом?