Эко мы нашли довольно быстро.
- В чём дело? – спросил я его.
- Если слухи не врут, Планк намерен предъявить собранию – а, вот они. Смотри!
На ростру поднялись пятеро. Держались они неуверенно – встревожено озирались и явно были не в своей тарелке. Взяв за руку того, кто шёл первым. Планк потянул его за середину платформы.
- Гражданин, назови собранию своё имя.
Человек в ответ пробормотал что-то неразборчивое. В толпе послышались смешки и издевательские выкрики.
- Нет, гражданин, - дружелюбно сказал Планк, - так не годится. Видишь солдат вон там, на ступенях курии? Представь себе, что обращаешься к ним.
- Меня зовут Марк Эмилий Филемон! - прокричал человек. Это заявление было встречено шумным одобрением.
- Скажи, Филемон, - продолжал Планк, - ты случайно не помнишь, где был в тот день, когда убили Публия Клодия?
- Ещё бы мне не помнить, - отвечал Филемон. – Я был на Аппиевой дороге. Вместе со своими товарищами. – Он кивнул на остальных. – Мы шли в Неаполь. Лошадей у нас не было, пешком шли.
- И как далеко вы успели добраться?
- Мы как раз подошли к Бовиллам.
- И что вы там увидели?
- Мы застали битву.
- Где именно?
- Возле харчевни. – Толпа затихла, жадно ловя каждое слово. Филемон прочистил горло и продолжал. – Какие-то люди с мечами ломились в харчевню. Похоже, там кто-то засел; и те, кто были снаружи, пытались добраться них. Мы видели, как они взломали дверь, стали выволакивать людей и приканчивать их – тут же, на дороге. Вокруг всё было забрызгано кровью.
- Представляю, как это было ужасно, - сочувственно сказал Планк. – И что же было дальше?
- Мы стали кричать на них: «Что вы делаете?» А они отвечали: «Мы поймали Публия Клодия в ловушку как крысу, и хотим отрубить ему хвост!» И смеялись, потешались от души.
- Ты говоришь «они». Ты их узнал?
- Ещё бы. Да их только слепой не узнал бы Гладиаторы Милона, Евдам и Биррия. Это они убивали. Они были все в крови.
- И что вы сделали тогда?
- Мы все закричали на них. Пусть я всего лишь вольноотпущенник, но я не собирался стоять и смотреть, как рабы убивают гражданина.
Толпа одобрительно зашумела.
- Пусть ты всего лишь вольноотпущенник, но тот, кто заступается за своего соотечественника – самый достойный гражданин. Значит, вы пытались остановить людей Милона?
- Говорю тебе, мы кинулись на них все впятером. Только что мы могли сделать? Ни один из нас никогда не был ни воином, ни гладиатором. Они отшвырнули нас, как щепку. У нас, правда, были ножи; но что могут ножи против мечей? Признаюсь, мы кинулись бежать. Не слишком храбро, что и говорить; но хотел бы я видеть того, кто не отступит перед молодцами вроде Евдама и Биррии.
Слова его вызвали сочувственные возгласы.
- Ты и твои друзья поступили достойно, - заявил Планк. – И если однажды Милон или какой-то другой негодяй натравит своих рабов на меня и моих близких, пусть такие, как ты, окажутся рядом!
Новый взрыв одобрения.
- Но почему мы только сейчас узнаём об этом? – продолжал Планк. – Почему ты не заговорил сразу же, когда мы все не знали, что и думать?
- Раньше мы просто не могли. Два месяца мы были пленникам Милона. Он держал нас на своей вилле в Ланувиуме.
Толпа заволновалась.
- Расскажи нам, Филемон.
- Когда мы кинулись бежать, люди Милона погнались за нами. Мы разделились, думая, что сможем укрыться в лесу; но их было много, они переловили нас всех по одному, связали и погнали по Аппиевой дороге.
- Вас, граждан, связали рабы?
В толпе раздался возмущённый рёв.
- Пошли к его дому! Сожжём его дом!
Я с тревогой поглядел в сторону солдат. Они стояли с оружием наготове.
Планк призвал собрание к порядку и сделал Филемону знак продолжать.
- Нас привели туда, где остановился Милон. С ним тоже было много людей – слуги, охрана. Увидев нас, он пришёл в бешенство. Топал ногами; кричал, как ребёнок. Я уж подумал, нам всем конец. Но Милон приказал, чтобы нам заткнули рты и накинули мешки на голову. Потом нас бросили на какую-то телегу и везли несколько миль. А тогда бросили в погреб. Потом мы узнали, что это был погреб на вилле Милона в Ланувиуме. Там нас и держали. Кормили объедками с кухни. Потом один из сторожей проговорился, что Милон надумал нас убить. Я не хочу рассказывать, как нам удалось бежать, потому что кое-кто из рабов Милона нам помог.
- Два месяца пробыли в плену, говоришь? – прокричал кто-то в толпе. – Но с тех пор, как убили Клодия, прошло уже добрых три месяца. Что же вы делали целый месяц? Как это так, что до сих пор о вас никто не слышал?