При моём появлении Помпей отложил пергамент, который читал.
- А, Сыщик. Сказать по правде, я немало удивился, когда мне доложили о твоём приходе. Не думал, что ты опять придёшь.
- А я не думал, что ты сразу же согласишься принять меня.
- Тебе посчастливилось придти как раз тогда, когда у меня нет неотложных дел и назначено никаких встреч. У тебя осталось ко мне какое-то дело?
- У меня к тебе просьба, Великий.
- Это хорошо. Люблю, когда ко мне обращаются с просьбами – независимо от того, выполню я её или нет. Это даёт мне возможность оправдать своё имя. Так о чём же ты просишь, Сыщик?
- Насколько мне известно, приговор Милону включает конфискацию имущества.
- Не всего имущества; полагаю, ему будет позволено взять с собой нескольких рабов и достаточно средств, чтобы устроиться в Массилии. Конфискованное имущество пойдёт, прежде всего, на выплату его долгов – а кредиторов у него наберётся на легион. Остаток почти весь отойдёт в казну. Так что Милону не останется ничего, заслуживающего упоминания.
- Я хотел бы быть внесённым в список его кредиторов.
- Откровенно говоря, мне как-то не верится, что ты одалживал ему деньги. А может, ты в своё время работал на него, а он тебе не заплатил?
- Ни то, ни другое. Но он причинил мне ущерб. Это по его приказу меня и моего сына похитили и продержали в заточении больше месяца. Теперь у меня есть доказательство.
- Понятно. Но подать иск против него ты не можешь. Милон уже приговорён к изгнанию и скоро покинет Италию навсегда. Он просто не сможет явиться на суд.
- Именно поэтому я и обращаюсь к тебе, Великий.
- И чего же ты хочешь?
- Чтобы меня включили в список его кредиторов. Хочу получить с него компенсацию за причиненный мне ущерб.
- Во сколько же ты оцениваешь своё заточение и заточение своего сына?
- Такое не оценишь. Но есть сумма, которой я удовольствуюсь. – И я назвал сумму.
- Ровно столько – ни больше, ни меньше? Как же ты это подсчитал?
- Во время беспорядков, которые вспыхнули после убийства Клодия, мой дом был разграблен, а статуя Минервы в моём саду сброшена с постамента и повреждена. Это цена её ремонта.
- Но ведь это сделали клодиане. Справедливо ли взыскивать с Милона за то, что учинили его враги?
- В юридическом смысле это и правда несправедливо. Но да позволено будет мне перефразировать то, что ты, Великий, сам сказал однажды.
- Что же?
- Не надо читать нам законы. У нас есть просроченные векселя.
Помпей от души рассмеялся.
- Ты по душе мне, Сыщик. И я очень надеюсь, что когда придёт время, ты примешь мою сторону.
- Не понимаю, Великий.
- Понимаешь, Сыщик, прекрасно понимаешь. Что ж, я выполню твою просьбу.
Помпей вызвал секретаря и продиктовал ему постановление, которое тот и записал в двух экземплярах, и подписал оба. Один экземпляр отправился в шкафчик, где уже находилась целая стопка документов. Второй секретарь туго свернул и мазнул расплавленным красным воском, к которому Помпей тотчас приложил своё кольцо с печаткой.
- Держи, Сыщик. И позаботься о том, чтобы это было доставлено в дом Милона. Удачи. Она тебе понадобится. К Милону уже выстроилась целая очередь кредиторов, и многие из них очень влиятельные люди. С другой стороны, твой счёт ему, скорее всего, самый маленький. Так что вполне возможно, он расплатится с тобой первым – просто-напросто чтобы избавиться хотя бы от этого счёта.
- Благодарю, Великий.
Помпей улыбнулся, жестом отпустил меня и прошёл в другой конец комнаты. Мгновение спустя он обернулся, удивлённый, что я всё ещё здесь.
- Что ещё, Сыщик?
- Есть ещё одна проблема. Противоречие – между данной мною клятвой и моими обязательствами перед тобой.
- Слушаю тебя.
- Теперь, когда Милон осуждён, желаешь ли ты по-прежнему узнать, что именно произошло в тот день на Аппиевой дороге?
- Я не уверен, что понимаю тебя, Сыщик.
- Если бы я сказал тебе, что хотя рана, полученная Клодием от людей Милона, была тяжёлой, возможно, смертельной, но убил его кто-то совсем другой, не имеющий отношения ни к Клодию, ни к Милону – кто-то совершенно посторонний…