— Ну и что? Маннеринг живет не очень далеко, мы с ним почти соседи. У него большое имение и километровые поля цикуты вдоль шоссе. Если я не поговорю с Маннерингом, то никогда в жизни не узнаю, что случилось с его женой. Жива ли она? А вдруг мне удастся хоть одним глазом взглянуть на его голубой иол.
— А под каким предлогом ты намереваешься вторгнуться в логово льва! — меня забавляла ее идея. Как меня уверяли, местные магнаты не очень доступны.
— Придумаю что-нибудь. Но мне хочется, чтобы ты поехал со мной. У тебя такие хорошие манеры, Джек, столько выдержки и хладнокровия.
— Ну нет, покорно благодарю. Твоя идея — сама и развлекайся. Посмотрим, какой из тебя детектив.
После завтрака Мэри нарядно оделась и уехала на «ягуаре». Я немного подождал, полагая, что неудобно звонить незнакомой и наверняка пожилой женщине раньше одиннадцати часов.
В одиннадцать пятнадцать местная телефонистка соединила меня с номером в Аннаполисе, значащимся в телефонной книге под фамилией Уотербай. Женщина, поднявшая трубку, судя по голосу, была молодой негритянкой.
— Могу я поговорить с миссис Уотербай?
— А по какому номеру вы звоните?
— Это квартира Анны Уотербай?
— Нет, — коротко ответила женщина и положила трубку.
В Аннаполисе было несколько абонентов с фамилией Уотербай, во всяком случае, так меня уверяла наша телефонистка. Видимо, на первый раз мне не повезло. Я попросил соединить меня со следующим номером.
В то время как инструменты ждали меня в мастерской, я напрасно обзванивал все номера с фамилией Уотербай. Один номер не отвечал, а по двум другим сказали, что никакая Анна там не проживает.
Может, подумал я, Анна Уотербай, как принято у состоятельных людей, имеет засекреченный номер телефона?
Я попросил телефонистку выяснить этот вопрос, и через несколько минут она позвонила и сообщила, что ни одна мисс или миссис Уотербай не имеет засекреченного номера. Все Уотербай указаны в телефонной книге. Она очень сожалеет, но ничем не может мне помочь.
Итак, одно из двух, либо реестр яхт неточен, либо у миссис Уотербай нет телефона. Я легко мог узнать ее адрес в адресной книге Аннаполиса, но для этого мне пришлось бы проделать путь в пятьдесят миль, а у меня не было на такие путешествия ни желания, ни времени. Было почти двенадцать. Я приступил к своей работе и попытался полностью сосредоточиться на музыке.
В час дня позвонила Мэри.
5
Телефон так редко звонил в нашем доме, что я подпрыгнул от неожиданности, а слышать Мэри на другом конце провода само по себе явление необыденное. Голос у нее был взволнованный и приглушенный, как у заговорщика.
— Джек, — шептала она. — Все идет по плану. Я у Маннерингов. Они просят, чтобы я осталась на ленч. Ты не против?
— У Маннерингов? Значит его жена жива?
— Тс-с, дорогой. Расскажу все, когда вернусь. Приготовь себе сэндвичи, хорошо? У тебя все в порядке?
— Все прекрасно.
Внезапно она положила трубку, словно ей помешали продолжать разговор. Однако у меня все было далеко не так прекрасно. Обычно в это время дня с кухни уже доносились аппетитные запахи свежего кофе и жарящихся колбасок. И вскоре мы усаживались в нашей уютной столовой для полуденного подкрепления. А сейчас передо мной стоял безмолвный белый холодильник, а в нем остатки вчерашней баранины.
Но я не обижался на Мэри. Ведь все это она делала для нас, для нашего спокойствия. И если окажется, что Маннеринг причастен к убийству, то я смогу больше не думать о «Психее».
Я съел сандвич с куском холодной баранины, вымыл посуду и вернулся к своей работе.
Работалось великолепно. Я наиграл четверть магнитофонной ленты и даже ни разу не взглянул на часы. Когда Мэри вошла в мастерскую, я еще подправлял некоторые места. Было четыре часа дня.
— Джек, это звучит чудесно! — воскликнула Мэри. — Просто восхитительно! — В руках она держала огромный букет циний, который протянула мне понюхать. На ее разрумянившемся лице сияла широкая улыбка. — Посмотри, что мне подарили. Ну и денек сегодня! Что за сумасшедшие люди! Что за безумный городишко!
— Сядь, успокойся и излагай все по-порядку.
Я развел огонь в камине, приготовил нам по коктейлю, и Мэри начала рассказывать необыкновенную историю, напоминающую средневековые романы ужасов. Она так оживленно и образно описывала свои приключения и при этом так выразительно жестикулировала, что передо мной, как живые, возникали люди, с которыми она встречалась, их имение — одинокий особняк, окруженный садами и угодьями-, унылая подъездная дорога с гигантскими стеблями цикуты по сторонам.