Роскошная, почти президентская столовая представляла собой огромную комнату, посреди которой стоял большущий овальный стол, сервированный превосходным фарфором, украшенный серебряными подсвечниками и блюдами, среди которых скрывались хрустальные графины. На стенах висели старинные фамильные портреты. Еда была замечательная — хлеб домашней выпечки, жареные цыплята, зеленый горошек… При столе быстро и ловко прислуживал молчаливый, шаркающий ногами Сэм.
Маннеринг постоянно подливал Мэри вина и вел разговор о телевидении. Его очень заинтересовало, что Мэри когда-то работала на телестудии. Он помнил все программы и знал множество подробностей из личной жизни кинозвезд. Когда разговор перешел к литературе, живописи, музыке, Маннеринг только пожимал плечами. Эти области его не интересовали.
— Типичный провинциал, — сделала вывод Мэри. — Выдает себя за аристократа, а в сущности — полный невежа.
Наконец Мэри не выдержала и поинтересовалась здоровьем его жены. Мисс Эмилия издала тяжелый вздох, а Том Маркхэм нервно закашлялся.
— Как она себя чувствует? — воскликнул Маннеринг. — Превосходно! — затем улыбнулся и добавил приторно сладким тоном, — мы отправили ее во Флориду.
Поскольку это не совпадало с тем, что недавно говорила мисс Эмилия, Мэри сильно смутилась, не смея взглянуть на старушку.
— Очень жаль, — промолвила она. — Я надеялась с ней познакомиться.
— Да, конечно… но она уехала во Флориду, — бормотал Маннеринг себе под нос. Внезапно он ударил кулаком по столу, даже тарелки задребезжали. — Улетела самолетом, в воскресенье.
— А почему она не отправилась пароходом? — вежливо поинтересовалась Мэри.
— Пароходом? Еще чего! Алиса уже много лет не ступала ногой на палубу судна. Слишком нежное создание. — Он громко захохотал, а Маркхэм вторил ему своим сдавленным смешком. — Кроме того, дорогая миссис Лидс, известно ли вам, как долго длится подобное путешествие? Как минимум — неделю. Для слишком чувствительных особ это просто невыносимо. Алиса живет в инвалидном кресле. Том, ты только представь себе, она на палубе, в своем кресле на колесах, и ее раскачивает вперед и назад. Вот была бы потеха? Ха-ха-ха…
Маннеринг не мог не внушать отвращения.
Время от времени звонил телефон. Спрашивали Маннеринга. Он каждый раз довольно долго разговаривал, а когда возвращался к столу, выглядел все более захмелевшим.
Когда подали десерт, его глаза уже совсем остекленели, а уголки рта опустились. Но он снова пригласил Мэри в библиотеку и заставил ее выпить еще одну рюмку коньяка. Затем он потащил ее на прогулку в сад. Там они скрылись в лабиринте из подстриженного самшита, где Маннеринг пытался поцеловать Мэри. В то время, когда она ловко ускользнула из его объятий, неожиданно появился Том Маркхэм. В руках он держал огромный букет циний.
— Это вам, — буркнул он Мэри и подхватил Маннеринга под руки.
— Что тебе нужно, черт побери? — кричал Маннеринг, пробуя освободиться.
— Заболела корова, — ответил управляющий.
— Какая еще корова?
Вскоре они удалились в сторону фермы. Маркхэм держал под руку хозяина, еле передвигавшего нога. Мэри осталась одна, с букетом циний, среди извилистых аллей самшитового лабиринта. Она подняла голову и заметила мисс Эмилию, стоявшую в одном из окон второго этажа. Старушка прижимала к глазам платок. Потом она помахала им Мэри и скрылась за шторой.
На этом визит к Маннерингам закончился, Мэри вернулась к автомобилю и отправилась домой.
— Одним словом, ты так и не осмотрела «Голубой месяц»? — спросил я.
— Увы, Джек. Не удалось. Но что ты думаешь обо всем остальном?
А ты не опознала их голоса?
— Голос Маркхэма отпадает, я уверена. Что же касается Маннеринга, то здесь я сомневаюсь. Он постоянно паясничал. Или кричал, или смеялся, или бормотал. И все это было притворным, наигранным. Даже к своему слуге негру он обращался неестественным театральным тоном. Видимо, он с самого начала знал, что в доме находится посторонний, потому что заметил мой автомобиль. Мне кажется, я так и не знаю его настоящего голоса.
— И тем не менее у него очень низкий и густой голос, не так ли?
Честно говоря, мне хотелось свалить все на эту парочку и наконец-то успокоится.
— Да, хотя и не бас. Во всяком случае, я не уверена, что именно этот голос я слышала той ночью. — Мэри сдвинула брови. — Давай сложим все имеющиеся факты. Известно, что у Маннеринга есть голубой иол, что он перекрашивает его в черный цвет и что его жена неожиданно исчезает из дома. Кроме того, он ведет себя довольно странно. И не только он, но и все обитатели его дома. Там наверняка происходит что-то подозрительное. С другой стороны, я не могу поклясться, что это он был ночью на яхте…