Но все это произошло потом, поздно ночью. А сейчас… сейчас я звонил Мэри…
8
Я позвонил ей ровно в 14.35 из комиссариата полиции. По совершенно непонятным для меня причинам телефон был занят. Через двенадцать минут я снова набрал наш номер. На этот раз никто не отвечал. Тогда я стал звонить через каждые четверть часа, но только в 16.15 я, наконец, услышал голос Мэри. Она тяжело дышала и говорила очень тихо, словно только что прибежала с улицы.
— Джек! Откуда ты звонишь? Тебе удалось что-нибудь узнать?
— А ты где была?
— Я жгла мусор во дворе. Мэйбл так и не появилась. Расскажи, что у тебя. Ты разыскал Анну Уотербай?
Я поведал Мэри о всех своих злоключениях, в том числе и о происшествии на мосту, ну и, конечно, о похищении автомобиля. Она перепугалась.
— Это ужасно, Джек! И вдобавок одно вяжется с другим.
— Боюсь, что так и есть.
— Видимо, они ехали следом и попытались от тебя избавиться. А потом украли твою машину. Значит, это не мог быть Эванс, не так ли? Можно предположить, что он пытался столкнуть тебя с моста, а затем обогнал тебя и раньше приехал в яхтклуб, но ведь ты уверен, что он находился в клубе во время похищения автомобиля?
— Я ни в чем не уверен. Нужно все проверить. Лучше расскажи, как у тебя дела?
— Отлично. Только вот Мэйбл не пришла. Весь день я занималась уборкой, наводила в доме порядок. А перед твоим звонком обошла дом и участок. Также был один интересный звонок. Но что с «ягуаром»? Когда ты собираешься вернуться?
— Что еще за звонок? — встревожился я.
— Да так, ничего особенного. Меня приглашают вступить в Миссионерское общество, женское отделение.
— И что же в этом интересного?
— Только то, что женщина, которая мне звонила, это мать девушки, пропавшей на прошлой неделе, — объяснила Мери. — Той, что забеременела. Ну, помнишь… братья Тайкс, — добавила она шепотом.
— Да.
— Она ни словом не обмолвилась о дочери. Просто предложила мне вступить в общество. Ты знаешь, Джек, чем больше я узнаю об этих ужасных братьях…
Я громко кашлянул.
— Когда же ты вернешься домой? — спросила Мэри взволнованным голосом.
— Понятия не имею. Машину еще не нашли.
— А что говорит полиция?
— Им известно то же, что и мне. Говорят, что я должен был запереть дверцу на ключ и поставить автомобиль на охраняемую стоянку. Такой «ягуар» — большой соблазн для угонщиков…
— Наверное, они правы. Почему ты его не запер, Джек?
— Я еще не пришел в себя от случившегося. Кроме того, ты же знаешь, я никогда не запирал автомобиль у нас в поселке. Другое дело большой город, здесь полно проходимцев.
— Скажи, Джек, ты действительно считаешь, что это был несчастный случай? — я почувствовал испуг в ее голосе. — Умоляю тебя, будь осторожен. Не рискуй, хорошо?
— Да, дорогая. Я обещаю не делать глупостей.
— Мне бы очень хотелось приехать сейчас к тебе…
— Но ведь это невозможно. Успокойся, милая, все будет хорошо.
— Дай мне слово, что как только разыщут автомобиль, ты сразу же сообщишь мне. А если не найдут, то в любом случае позвони вечером.
— Не волнуйся. Обещаю звонить каждый час.
Однако не прошло и трех минут после нашего разговора, как ровно в полпятого я решил еще раз позвонить домой. Проклятье! Номер занят. Через десять минут — опять занят. И через двадцать. Что там происходит, черт побери?! С кем Мэри могла так долго разговаривать? Я постепенно выходил из себя от непрерывных посещений вонючей телефонной будки в комиссариате. Трудно представить себе менее приятное место. Наконец в четверть седьмого я дозвонился.
— Алло, Мэри, — я весь кипел от негодования. — С кем ты болтала столько времени.
— Прости меня, Джек, — ее голос заметно дрожал. — Но я не виновата. Я очень боюсь.
— Что случилось?
— Они… они снова звонили.
— Они?
— Тот тип, который говорил «ау», помнишь? Он… он… — Мэри не могла продолжать дальше.
— Мэри… Мэри… что он сказал?
— Ничего… только опять «ау» и тот отвратительный смех. Я попыталась выяснить, кто он, пробовала держать себя в руках, но ничего не получилось. Ему все известно, он называл меня «мисс Лидс» и… я уверена, он знает, что я одна в доме. Я боюсь!
— Мэри!
Но она уже повесила трубку.