Словно мы жили на маленьком солнечном островке, окруженном мрачным, враждебным миром. У нас были свои секреты, которыми мы ни с кем не делились. Существует ли что-нибудь более притягательное для мужчины, чем возможность разгадывать увлекательную криминальную загадку совместно с очаровательной женщиной в тихой уютной комнате, все двери которой тщательно заперты? Нас охватывала дрожь при мысли об убийцах, но, сидя прижавшись друг к другу, рука в руке, колено к колену, мы смеялись над опасностями и произносили тосты в честь нашей храбрости. Волосы Мэри отливали медью в свете горящих поленьев, ее темные глаза искрились, а я чувствовал себя молодым и отважным…
Ах, что это были за времена!
Мэри вступила в Миссионерское общество.
Она страстно желала прояснить загадку Бет Грамерси, пропавшей беременной девушки. Мать девушки, как уже упоминалось, была главой общества.
— А тебе не кажется, дорогая, что нам следует вплотную заняться братьями Тайкс?
— Ничего подобного, милый. Вначале мы должны отыскать жертву, уж потом — убийц.
Не меньше недели Мэри занималась церковными делами.
Сейчас я привожу записи из первых страниц дневника.
2 ноября. Собрание в одиннадцать часов. Восемь болтливых старушек. Место сбора — сырой и захламленный подвал церкви. Скручивали бинты и шили пеленки для младенцев индейского племени Хопи. Обед — ветчина с винегретом. Никто не упоминал даже имя Бет. Миссис Грамерси, пригласившая меня сюда, отсутствовала. Назавтра меня пригласили на собрание Библейской группы. Его проводит мистер Грамерси. Нужно сходить.
3 ноября. Собрание Библейской группы. Обсуждали Книгу Судеб. Вел мистер Грамерси. Миссис Грамерси опять отсутствует. Мистер Г. в прошлом — владелец куриной фермы, сейчас на пенсии. Высокий, стройный, с набожным выражением лица, очень красноречив. Фундаменталист. Все утро провели за обсуждением Библии, потом снова ели ветчину и винегрет. Мне не удалось переброситься с ним даже словом. Боюсь, что на моей блузке было слишком большое декольте. Вероятно он принял меня за девицу легкого поведения.
5 ноября. Я снова в Миссионерском обществе. На душе праздник. Появилась миссис Грамерси. Увидев меня, она издает серию восторженных возгласов. Счастлива, что я стала членом группы. Для них важна каждая пара рук. Как перед винегретом, так и после, беседа велась вокруг приближающейся церковной ярмарки. Ярмарка состоится в субботу. Мне придется помогать и провести там все послеобеденное время. С шести до девяти. Моими обязанностями будет приготовление устриц… к ужину. Меню совсем ужасное: маринованная свекла, салат из капусты и неизменная ветчина с винегретом. Но есть и потрясающая новость: миссис Грамерси обещала, что нам будет помогать ее дочь. Неужели это Бет? Невероятно!
Наступила суббота, и оказалось, что это именно Бет, собственной персоной. Карточный домик, выстроенный на основе подслушанных у Татлов сплетен, рассыпался. Бет вообще никуда не пропадала. Появилась она в обществе воспитанного молодого человека, который поет в церковном хоре. Она не похожа на беременную и, по утверждению Мэри, вернувшейся в субботу вечером домой ужасно уставшей, она не более привлекательная, чем вареная устрица… Вот и все. По-прежнему не было жертвы преступления.
А если?
Между визитами в церковь Мэри удалось разузнать кое-что еще.
Например, она узнала, что голубой иол Тайксов, «Морской гном», выставлен на продажу.
И отправилась к ним домой.
Я снова цитирую дневник.
6 ноября. Честер и Ван Тайкс обитают в очень запущенном, скорее даже убогом квартале нашего городка. В конце улочки, которую и улочкой трудно назвать. Рядом с устричной лавкой. Улица не вымощена и утопает в грязи. Перед их чудовищно обшарпанным домом, несколько окон которого заколочены досками, возвышается огромная куча скорлупы от крабов и устриц, наверняка наполовину заслоняющая жильцам дневной свет. Мне пришлось карабкаться по этому мусору. Когда же я, наконец, попала во двор, то нужно было расчищать себе дорогу среди различной рухляди. Там оказалось полно старых автомобильных покрышек, развалившихся клеток для кур, а на самом крыльце лежали ржавая ванна и поломанный холодильник. Все это совершенно не напоминает человеческое жилище.
И все-таки там кто-то живет. Поднимаясь по скрипучим ступенькам, я услышала доносящиеся изнутри громкие разговоры и пение псалмов. Через маленькое окошко в дверях я заглянула в дом. Полузастекленную раму частично занавешивала ситцевая тряпка, висевшая на ржавом металлическом пруте. Сквозь дырки в этой тряпке я и заглянула внутрь комнаты.