— А почему вы представились Смитом?
— А почему бы и нет? Это типичная английская фамилия. Я всегда полагал, что любой человек может пользоваться тем именем, какое ему нравится, если только он не делает этого с намерением совершить какое-нибудь мошенничество. Просто мне потребовалось немного наличных поиграть на бегах. У меня были те латвийские облигации, и я подумал, что если воспользуюсь настоящим именем, то могут возникнуть различные сложности. Вот и все. Но разве кто-нибудь из них попытался убедиться: было ли на самом деле совершено мошенничество?
— Понятно, — повторил Тил. На этот раз он действительно все понял.
— Но этого никто не сделал, — огорченно продолжал Симон. — И что же произошло? На меня набросились. Мне наносили оскорбления. Меня заковали в наручники и как обыкновенного вора провели по улице на потеху толпе зевак. Репортеры снимали меня со всех сторон. Меня на сорок восемь часов посадили за решетку и даже не разрешили послать за чистой парой носков. Банда плоскостопных недоумков указывала мне, когда я должен вставать, когда есть, когда идти на прогулку и когда снова ложиться спать — словно я уже был осужден. Чушь, которую наплел Девер, напечатали все газеты объединенного королевства. А вы знаете, что это означает?
Тил молчал. «Святой» стукнул пальцем в то место, где его живот начинал округляться и стал беззаботно выстукивать так хорошо знакомым инспектору Тилу способом какой-то бодрый ритм.
— Это означает, что меня ожидает победа в одном из самых громких судебных процессов — процессе о возмещении ущерба за незаконный арест, оскорбления, распространение в печати порочащих сведений, клевету, нападение, избиение и бог знает что еще. Я не приму меньше, чем десять тысяч фунтов стерлингов. А может, запросить побольше? Как вы думаете, мистер Девер согласится уладить дело полюбовно?
Старший инспектор Тил молчал. Он знал, что Девер будет согласен на все.
«Синяя борода»
I
Молодой служащий лондонского аэропорта был зауряден и вежлив.
— О, мистер Темпляр. Не будете ли вы любезны пройти со мной? — произнес он, глядя поверх паспорта.
Симон Темпляр послушно проследовал за ним из зала, в котором собрались все пассажиры его самолета. Самый добропорядочный гражданин, получая такого рода приглашение даже в очень вежливой форме, начинает чувствовать неприятное посасывание в желудке; но для «Святого» это было чем-то настолько же привычным, как требование предъявить свидетельство о прививках. Времена, когда измученные офицеры полиции и запуганные преступники, не говоря уже о миллионах читателей, завороженных огромными заголовками, знали его только как «Святого», были так же далеки, как какая-нибудь историческая эпоха, интересующая одних археологов. А среди всех стран света, которые испытали сомнительную честь принимать его в гостях, Англия имела то преимущество, что первой почувствовала его пренебрежение к законам и, вероятно, последней будет иметь возможность о нем забыть.
«Святого» нисколько не обеспокоил проявленный к нему повышенный интерес. Он даже был готов к этому. А когда он вошел в небольшое служебное помещение, куда его привел молодой человек, сразу же удалившийся, тихо закрыв за собой двери, то Симон уже знал, что приезд в страну начался именно так, как он того желал.
Симон внимательным взглядом окинул круглое ангелоподобное лицо мужчины, сидевшего за столом и разворачивавшего обертку жевательной резинки, и его темно-голубые глаза радостно заблестели.
— Да ведь это же Клод Юстас Тил собственной персоной! — восторженно воскликнул он. — Моя личная гончая, то есть, я хотел сказать: мой преследователь. Не задумывался ли ты, мой друг, над тем, что сделаешь, если когда-нибудь настигнешь меня?
— Здравствуй, «Святой», — сухо приветствовал его инспектор Тил. — Что привело тебя в наши края?
— Разве вы ничего не слышали? Я две недели буду выступать в «Палладиуме».
Инспектор Тил старался придать своему взгляду выражение оскорбленного достоинства. Даже пятилетний период войны, во время которой он организовал слежку за агентами люфтваффе, сейчас казался ему почти незначительным нарушением спокойствия в сравнении и тем временем, когда он имел дело со «Святым».
К сожалению, блаженный период отдыха окончился вчера. А сейчас «Святой» стоял перед ним, точно такой, каким являлся в ночных кошмарах: как всегда молодой, высокий, стройный, мускулистый, с вызывающим взглядом, снисходительной улыбкой, с загорелым лицом авантюриста, полный нахального обаяния. Казалось, что годы, минувшие со времени их последней встречи, пронеслись мимо, как стая испуганных птиц.