Батья Гур
Убийство на кафедре литературы
Глава 1
Даже обычный факультетский семинар, поскольку его вел Шауль Тирош, привлек внимание средств массовой информации.
В небольшом зале уже стояли телекамеры и микрофоны радиожурналистов. Камера отчетливо фиксировала свободную позу Тироша, его засунутую в карман руку, красный галстук. Первым кадром снимающегося телефильма был крупный план руки Тироша со стаканом воды.
Тирош сделал большой глоток, а затем характерным жестом легко пригладил и без того гладкую посеребренную шевелюру. Затем камера показала руку Тироша с длинными пальцами, державшую старую книгу; белый обшлаг выглядывал из-под темной ткани костюма. Объектив навели на золотое тиснение заголовка «Хаим Нахман Бялик». Лишь затем был показан общий план стола.
Камера скользнула по склоненной голове Тувье, по его руке, смахивающей невидимые крошки с зеленой скатерти. Следующим кадром был профиль аспиранта Идо, который не сводил глаз с узкого длинного лица Тироша.
Не в первый раз, говорили на литературном факультете, СМИ уделяют такое внимание Тирошу.
— Ну кто бы стал освещать такое рядовое событие, как факультетский семинар, если бы это не было связано с именем Тироша? — заметил Аронович.
В ответ послышались возмущенные возгласы работников кафедры.
После окончания семинара Кальман Аронович все же высказался в адрес Тироша, которому якобы свойственны эксцентричность и «дешевая театральность».
— Говоря «дешевая театральность», я имею в виду все, что Тирош делает, — уточнил Аронович, украдкой бросив неодобрительный взгляд в сторону Рухамы.
Все представители СМИ: журналисты, техник и редактор литературной программы радио, сотрудники ТВ (кому-то из них Рухама освободила свое постоянное место в первом ряду — крайнее справа) — все они сегодня пришли сюда, на последний в этом году факультетский семинар профессора Тироша.
Записывающая аппаратура, прожектора, оператор, перебегавший с места на место, — все это пробуждало в Рухаме праздничное чувство, которое, впрочем, никак не отражалось на ее скучном, будничном лице, как бы совершенно бесстрастном, будто все происходящее было для нее само собой разумеющимся.
Из своего угла во втором ряду Рухама в ином ракурсе, чем камера, видела присутствующих в зале людей. Она пыталась разглядеть группу лекторов, но ее заслоняли кудряшки Давидова, редактора телепрограммы «Страницы книг» — программы, попасть в которую было пределом мечтаний начинающих писателей и поэтов.
Присутствие Давидова настраивало на особый лад и Тироша.
Год тому назад на ТВ прошла программа «Литературный портрет Тироша», посвященная получению им премии президента страны в области поэзии. С тех пор Тирош и Давидов не встречались.
В начале той программы Давидов прочел известные стихи Тироша «Иной закат», назвав их визитной карточкой поэта.
Ведущий перечислил титулы и заслуги Тироша, его книги и напомнил, что профессор Тирош возглавляет факультет литературы Еврейского университета в Иерусалиме и что именно к нему нужно обращаться молодым поэтам. Давидов также указал на том литературного ежеквартального журнала, редактором которого был Тирош.
Затем ведущий драматическим тоном спросил Тироша: какова причина его литературного бездействия за последние шесть лет?
Этого вопроса до тех пор никто открыто задавать профессору не решался.
Прошлогодняя телепрограмма всплыла в памяти Рухамы сейчас, когда кудри Давидова вынуждали ее вертеться в кресле, высматривая длинную фигуру Тироша, державшего книгу.
Тогда, в той программе Давидов, указывая на четыре тонкие книжечки стихов, разбросанные по столу, решительно спросил профессора: «Как же случилось, что вы — поэт-новатор, создатель собственного стиля, собственной поэтической школы, за последние годы не опубликовали ни одного нового произведения, не считая нескольких политических стихов?» — и сопроводил свой вопрос выразительным жестом.
Рухама хорошо помнила ту долгую словесную баталию и несколько напряглась, увидев Давидова рядом с оператором перед началом нынешнего семинара.
Подготовка к семинару напомнила ей вечера культуры в столовой поселка, где она жила раньше.
Взгляд ее был направлен поверх зеленой скатерти и графина. Она внимательно наблюдала за Тирошем.
Рухама заметила в его лице некоторую напряженность и то, что он пытается скрыть это за своими обычными театральными жестами.