Подошвы сандалий Михаэля шаркали по большим плиткам пола. Он зашел в одну из комнат, где на полу были разбросаны бумаги, поднял пожелтевший листок с русскими буквами. Михаэль не раз сожалел о том, что не изучал в университете русский, однако необходимое ему тогда изучение латыни, занятия историей Средних веков не оставляли на это времени. Он бросил лист в общую кучу.
Около шести Михаэль вышел из дворца. Было еще светло, но свет стал мягче, бледнее. У входа в вагончик Общества охраны природы стоял Юваль, оглядываясь вокруг. Михаэль подошел к нему.
— Я не знал, смогу ли тебя застать, мне нужны деньги на экскурсию, о которой я тебе рассказывал, в Иудейские горы, — сказал Юваль.
— И это все? — Михаэль положил руки на плечи сына, которые, казалось, раздавались вширь с каждым днем.
Они вернулись в управление Общества охраны природы. Там парень в шортах рассказывал о редком виде птиц, который он обнаружил во время последней экскурсии. Михаэль подумал об Узи Римоне. Он подписал чек и протянул его одной из двух девиц в джинсах. Она сладко улыбнулась и отдала Ювалю квитанцию. Юваль сложил ее и сунул в задний карман штанов. Выражение облегчения появилось на его озабоченном лице.
Михаэль загрустил. Несколько дней он не видел сына.
— Пошли посидим в моей машине на стоянке, — предложил он.
Напротив банка «Тфахот», у задних ворот Русского подворья, стоял полицейский в форме. Он послушно открыл ворота, ведущие к запыленному «форду-эскорт» Михаэля.
— Смотри, какая тут машина! — воскликнул Юваль.
Он мягким движением положил руку на крыло белой шикарной машины:
— Глянь-ка — даже сиденья стильные.
Михаэль склонился над машиной:
— «Альфета GTV». Таких всего две во всей стране.
— Чья она? — с воодушевлением спросил Юваль.
— Того, кто ею уже не воспользуется, — вздохнул Михаэль и нажал на ручку дверцы. Машина оказалась не заперта. Юваль посмотрел на отца умоляющим взглядом и открыл другую дверцу. Михаэль сел рядом, зажег сигарету. Юваль изучал приборную доску; он нажал на кнопку выдвижного ящика, заглянул внутрь и разочарованно сказал:
— Ничего нет.
Михаэль улыбнулся. Ребенок давно сходил с ума по машинам. Еще малышом он вырезал картинки автомобилей из журналов, находившихся в доме деда и бабушки. Пела, бывшая теща Михаэля, постоянно читала немецкую и английскую прессу. В доме всегда были последние номера журналов «Тайм», «Ньюсуик», а также «Бурда» и другие журналы мод, сложенные в плетеную цветную корзинку у рояля. Юваль держался за полу халата Пелы и спрашивал: «Ну, уже можно вырезать, бабушка, уже можно?»
Юваль нажал на кнопку радио. Послышались звуки сонаты для фортепиано.
Михаэль выбросил в окно окурок.
— Они не проверили магнитофон, — сказал он Ювалю, недоуменно смотревшему на отца. На кассете не было слышно никаких звуков, только перемотка ленты. Михаэль нажал на кнопку, лента пошла вперед, потом назад. Звука не было. — Останься здесь на минутку, ничего не трогай. — Михаэль бросился к своей машине, включил рацию, затем, задыхаясь, вернулся в «альфету».
Юваль ничего не сказал, но выражение радостного возбуждения исчезло с его лица, и оно стало серьезным, озабоченным.
— Чья это машина, папа?
Но тут у машины появился Эли Бехер, вынул из кармана тонкую перчатку и сказал Ювалю: «Извини».
Мальчик освободил место для Эли, и тот рукой в перчатке вынул кассету и осторожно уложил ее в полиэтиленовый мешок.
— Ты можешь пойти со мной, если хочешь, — сказал Михаэль сыну, — мы едем в главное управление полиции.
— Надолго? — с подозрением спросил Юваль.
— Нет, — обещал Михаэль, — а потом чем-нибудь займемся.
— Но у меня времени нет, я тут одной девушке обещал кое в чем помочь.
Михаэль взглянул в серьезное лицо сына, заметил щетину на его щеках и улыбнулся. Он подумал: в чем можно помогать девушке, ведь только что начались школьные каникулы, — но ничего не сказал.
— Мы очень скоро закончим, — торжественно пообещал отец. Эли взял Юваля под руку и повел его к «форду».