— Если кто-то другой, то ему нужно было получить ключ у меня.
— А если вас не было?
— Такого не бывает. Даже с температурой я прихожу на работу, здесь же нельзя ничего оставить, — сказала Адина Липкин, удивляясь столь странному предположению, и снова ухватилась рукой за щеку. — Несколько раз я отсутствовала, потому что мой зубной врач принимает только по утрам. В таких случаях я вынимала почту на следующий день.
— Где вы храните ключи?
— Здесь, в верхнем ящике стола, потому что…
— То есть любой может зайти и взять их?
Михаэль видел, как она колебалась между необходимостью что-то ответить и сильным желанием прекратить на этом беседу.
В конце концов она кивнула. Все знают, где ключи.
— А Рахель? — терпеливо допытывался следователь.
— Рахель знает существующий порядок, — ответила Адина послушно, будто дрессированная, — она сама не открывает почтовые ящики.
И тут, точно в нужное время, открылась дверь и Альфандери сказал:
— Она здесь.
Михаэль выглянул наружу и увидел маленькую фигурку в летнем цветастом платье, плетеных сандалиях, с пачкой бумаг под мышкой. У девушки были большие влажные глаза. Он вышел к ней в узкий коридор. Тувье Шай остался в секретарской, Рафи Альфандери тоже зашел туда и закрыл за собой дверь. Другой конец коридора был виден, но Михаэль заглянул еще и за угол. Там никого не было. Рахель оперлась о стену. Она была бледна.
— Я хочу у вас кое-что спросить, — шепотом сказал Михаэль.
Она напряженно ожидала.
— Это насчет ключа от почтового ящика профессора Клейна, — шепнул Михаэль и посмотрел по сторонам. В коридоре по-прежнему никого не было.
Она быстрым движением положила пачку бумаг на плиточный пол и снова оперлась на стену.
— Что насчет ключа? — спросила она тоже шепотом.
Девушка подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и ему пришлось наклониться, чтобы перехватить ее взгляд.
— Вы в последнее время вынимали его почту?
Она несколько секунд молчала, затем кивнула:
— Да, конечно, несколько раз, когда Адины не было, я вынимала почту, — она оглянулась по сторонам с опаской, — несмотря на то что Адина не просила меня об этом.
— Попытайтесь вспомнить, не приходило ли на его имя извещение о посылке.
Она снова помолчала, затем сказала:
— Я не помню, действительно не помню — когда я вынимала почту, я все клала на стол Адины, даже не смотрела, что там.
Михаэль подумал о скамье за углом на площадке и улыбнулся сам себе:
— Пойдемте сядем.
Она подняла свои бумаги, послушно направилась к скамейке и сразу села, будто силы ее оставили. Он присел рядом.
— Подумайте хорошенько, попытайтесь сосредоточиться. Был ли кто-то еще, кому вы давали ключ?
Она посмотрела на него с удивлением, затем покраснела и сказала звонким голосом:
— Это как раз не так уж и трудно вспомнить. Примерно две недели назад, я могу точно проверить когда, профессор Тирош просил у меня ключи дважды, два дня подряд, у него была общая статья с профессором Клейном, и он хотел убедиться, что она пришла. Он зашел в приемные часы, и мне неудобно было заставлять его ждать, он же завкафедрой… был.
— А эту статью вы видели? То есть он нашел то, что искал?
Рахель пожала плечами:
— Не знаю. Он мне ничего не сказал. Вернул ключи, но я не думаю, что он там что-то нашел.
— Он сразу же вернул ключи? — Михаэль почувствовал, что ему становится трудно дышать.
— Нет, я забыла попросить его вернуть ключи, была такая неразбериха, и он вернул их лишь на следующий день. Я помню, потому что я ему звонила, боялась — Адина заметит, что ключей нет, — смущенно сказала девушка, — это непорядок, но не могла же я, помощник секретаря, делать замечания профессору, верно?
— Когда это случилось?
— Я день точно не помню, но Адина тогда была два дня подряд у зубного, ей делали мост. Дату установить несложно.
Рахель посмотрела на следователя. Они сидели очень близко друг к другу. От нее шел сладковатый запах.
«Такая молоденькая, — подумал Михаэль, — такое наивное у нее лицо, такие томные глаза, такой сладкий запах…»
Он со вздохом встал со скамьи, она осталась сидеть.
Они подъехали к Синематеке, Михаэль поставил машину на стоянку. И снова Тувье повторил, что вышел отсюда примерно в четыре тридцать. Они стали спускаться по тропе, ведущей к Яффским воротам Старого города.
— И сколько времени это обычно у вас занимает?
— По-разному.