Похоже, что совет Стивенса не был забыт. В Банбери, двадцатью милями ниже по каналу, Джоанна сделала решительную попытку найти другой вид транспорта на остаток пути. Мэтью Лоренсон, владелец причала «Шули Ярд», помнил совсем ясно ее настойчивые расспросы относительно расписания «скоростных почтовых карет до Лондона и таковых же от Оксфорда до Банбери». Но ни одна не оказалась удобной, и снова Джоанне посоветовали подождать, пока лодка достигнет Оксфорда, находившегося в тот момент едва ли в двадцати милях. Лоренсон определил время, когда видел Джоанну, как приблизительно 18:30 – 19:30 (ничего неожиданного, в судебных показаниях время не всегда совпадает точно, напомним, что процесс состоялся почти десять месяцев спустя после фактического убийства). Его впечатление от несчастной женщины – «она была чем-то смущена и испугана».
Как оказалось, теперь Джоанна имела спутницу – по крайней мере на небольшом отрезке пути (расстояние в пять миль), так как Агнес Лоренсон, супруга владельца пристани, отправилась в поездку на «Барбаре Брей» на юг до шлюза у Кингс-Сатена. Ее тоже вызвали для дачи показаний на процессе. Припомнив, что «была еще одна женщина на борту, которая выглядела очень взволнованной», миссис Лоренсон заявила, что Джоанна может быть и выпила, но выглядела трезвой, насколько можно судить – в отличие от Олдфилда и Массена – и что она, очевидно, была крайне озабочена собственной безопасностью.
Отсюда история набирает ход, стремясь к трагической развязке. Владелец «Краун и Касл» из Айнхо (точно под Банбери) был тем человеком, который дал одни из самых красноречивых и фатальных показаний. Когда миссис Лоренсон сошла с баржи тремя милями выше по течению у Кингс-Сатена, похоже, что у Джоанны уже не было никакого доверия к пьяным лодочникам, по мнению владельца, который встретился с ней примерно в 22:00 этой же ночью. Она пришла пешком незадолго до этого и призналась, что была так запугана похотливыми пьяницами на борту «Барбары Брей», что решила идти пешком по бечевнику, несмотря на поздний час, и рискуя столкнуться с меньшим злом, которое представляли разбойники и карманники. Надеялась (объяснила она), что будет возможность – и для нее более безопасная – вернуться на лодку позже, когда экипаж немного протрезвеет. Пока она ждала, когда появится ее лодка, хозяин предложил ей стакан пива, но Джоанна отказалась. Он тайком наблюдал за ней и заметил, что она пыталась скрытно наточить один нож (позже было установлено, что у Массена на левой щеке остался след от пореза, который мог быть нанесен этим самым ножом). Когда лодка приблизилась к причалу, кто-то из экипажа (владелец не мог указать, кто точно) «проклинал эту женщину, и желал ей жариться в адском огне, потому что не мог ее терпеть и не выдержал бы даже ее вида». Когда, в конце концов, она вновь поднялась на баржу, владелец видел, как ей предложили выпить, и он считает, что она взяла один стакан. Но последнее показание необходимо целиком отбросить, потому что мистер Бартоломью Самюэльс – оксфордский хирург, делавший посмертное вскрытие, не нашел абсолютно никаких следов алкоголя в теле несчастной Джоанны.
Джордж Блоксом, капитан, плывшей навстречу им с юга лодки «Пикфорд», свидетельствовал, что остановился непосредственно у лодки Олдфилда, точно у Айнхо и что, по обычаю, оба экипажа обменялись несколькими репликами. Олдфилд употреблял о пассажирке их лодки выражения, которые были абсолютно «отвратительны» и клялся самыми непристойными словами, что этой ночью ее придушит, и добавил, что Олдфилд был сильно пьян, а Массен и Таунс также «достаточно набрались оба».