Глава шестнадцатая
В брайтонском отеле с видом на море он съел плотный завтрак из яичницы с беконом и тостов с мармеладом. Затем он прогулялся по городу, вернулся к станции и сел на поезд до Уэртинга.
Может быть, был сон.
Как бы там ни было, Морс почувствовал, как нечто в конце концов подтолкнуло его более внимательно перечитать рассказ полковника, потому что надо было обдумать несколько основных моментов, которые все это время ждали, чтобы их заметили.
Первым основным соображением был характер самой Джоанны Франкс. Как так получилось, что независимо от того как – счастливо, невольно или преднамеренно – сложились обстоятельства, при которых Джоанна нашла свою смерть, экипаж «Барбары Брей» безостановочно твердил, что окаянная женщина представляла собой одно бесконечно невыносимое испытание для них с той минуты, как впервые ступила на борт в Престон-Бруке? Как так получилось, что они непрестанно проклинали и посылали душу несчастной Джоанны ко всем чертям долго, долго, причем уже после того, как сунули ее в канал и держали ее голову (а это никто, даже Морс не мог бы утверждать с уверенностью) в темной воде, пока она не перестала дергаться в агонии? Будет ли предоставлено удовлетворительное объяснение этим событиям? Ну, естественно, оставалась еще «Часть четвертая» книжки. Но в данный момент ответом было: «Нет!».
Существовал, однако (сейчас это пришло ему в голову) и другой вариант, о котором добрый полковник даже и не намекнул в своем рассказе – из-за чрезмерного чувства приличия, может быть, или из-за отсутствия воображения – а именно, что Джоанна Франкс была соблазнительницей: кокетка, которая во время долгих часов этого затянувшегося путешествия умело сводила с ума (в различной степени) членов экипажа обольстительными провокациями и неизбежной ревностью, возникшей между ними.
Ладно, хватит, Морс!
Да, хватит! Не было никаких доказательств, подкрепляющих такую версию. Ни одного! Но эта мысль не отпускала его, не желала исчезать. Привлекательная женщина… скука… выпивка… туннель… усиливающаяся скука… еще выпивка… другой туннель… темнота… страсти… возможности… и еще выпивка… и новые сладострастные побуждения… Да, все это, вероятно, и сам полковник смог бы понять… А что если она, сама Джоанна, была активным катализатором случившегося?
Что если она желала мужчин так же, как и они ее? Что если (скажем это простыми словами, Морс), что если она сама хотела секса так же отчаянно, как и они? Что если она была предшественницей Сью Брайдхед[19] из «Незаметного Джуда», которая свела с ума как несчастного Филотсона, так и бедного Джуда?
– Чисто мужские вопросы! – услышал он внутренний голос. – Именно такие и приходят в голову стареющим мужчинам вроде тебя, с нехорошим мнением о женщинах!
Было и еще одно общее соображение, которое, с точки зрения судебного права, казалось ему значительно осмысленнее и гораздо бесспорнее. Там, в самом судебном зале, весы действительно, как оказалось, слишком сильно отклонились в сторону от экипажа «Барбары Брей» и «презумпция невиновности» определенно отступила на задний план перед «допущением вины». Даже справедливого полковника подвели в какой-то степени его предрассудки: он заранее решил, что любое проявление озабоченности со стороны лодочников об исчезнувшей пассажирке (которую они считали утонувшей?), было высказано с «большим самообладанием», якобы чтобы подкрепить свое не совсем убедительное алиби. Он заранее решил, что они же – «все еще, видимо, сильно пьяные» (и надо понимать, продолжавшие опрокидывать стаканы с быстротой чемпионов по скоростной выпивке), успели провести злосчастную лодку по Темзе аж до Рединга, не обладая элементарной человечностью, чтобы сообщить кому бы то ни было о мелкой подробности – убийстве, совершенном ими между делом. Интересно (спросил себя Морс), напиваются ли преступники еще больше, когда вершат подобные бесчувственные дела, или трезвеют! Очень интересно…
И еще, было и третье соображение общего характера – оно ему казалось наиболее любопытным: по какой-то причине отпали обвинения против лодочников, как в краже, так и в изнасиловании. Не потому ли, что следствие было настолько уверено, что решило оставить только самое тяжкое из трех – обвинение в убийстве… ожидая (с полным основанием), что имеется достаточно доказательств, чтобы осудить Олдфилда с его экипажем за самое страшное преступление? А не наоборот ли, потому что не были уверены в своей возможности вынести приговор за меньшие преступления? Очевидно, как Морс смутно вспоминал из дней своего ученичества, ни изнасилование, ни кража не считались такими уж зловещими преступлениями в середине прошлого века, но… А возможно ли, что эти обвинения отпали, потому что вообще не было убедительных доказательств, их подкрепляющих? И если это так, не было ли обвинение в убийстве избрано прокурором только по одной единственной простой причине, а именно – оно предоставляло единственную надежду, что лодочники понесут заслуженное наказание?
19
Героиня романа «Незаметный Джуд» Томаса Харди (1840-1928) – классика английской литературы.