Брак ее родителей нельзя было назвать образцовым. Отца, автогонщика, часто не было дома, и в такие периоды мать Лекси превращалась в неряху, ходила в одном и том же и забывала купить продукты или собрать для дочки обед в школу. Из мусорной корзины торчали контейнеры из-под готовой еды и винные бутылки, шторы держали закрытыми, на кухне копилась грязная посуда. Однако за день до приезда отца мать начинала лихорадочно делать уборку в доме, распахивала окна, чтобы впустить в комнаты свежий воздух, красила волосы и делала маникюр. Обязательно появлялся новый наряд, холодильник набивался продуктами, и готовились изысканные блюда, а в доме вкусно пахло. Мать одевала дочь в красивое платье и приводила в порядок ее голову, безжалостно царапая кожу острыми зубьями расчески.
За долгие годы Лекси прекрасно выучила правила игры и знала, что к приезду отца они обе должны выглядеть безупречно. Чтобы он задержался, чтобы понял, какой приятной и прекрасной может быть жизнь рядом с женой и дочерью. Лекси росла красивой и своенравной – ведь отец внушал, что она именно такая. Женщинам приходилось продолжать ломать комедию, ведь если у них портилось настроение, разгорались споры или лились слезы, отец исчезал. Из комнаты, из дома, из страны.
Лекси захотелось свежего воздуха. Она пересекла кухню и вышла на темную террасу. На столе еще мерцал огарок свечи, бросая отблески на бронзовую скульптуру. Лекси взяла статуэтку в руки, ощущая ее тяжесть и прохладу металла.
Танцовщица. Она в прошлом. Элеонора умело запечатлела момент: когда Лекси танцевала, растворившись в музыке и отдавшись ритму, она впадала в состояние блаженства. Кончиками пальцев Лекси погладила губы фигурки. Порой она тосковала по аплодисментам, блестящим сценическим нарядам, вечеринкам после выступлений, закипавшему в крови адреналину.
Не будет ли она так же томиться, желая упасть в объятия другого мужчины, оказаться в номере отеля, ощутить сладостное желание ниже живота? Все может быть…
– Я люблю Эда, – громко произнесла Лекси в темноту. Он такой заботливый: то заранее охладит бутылку шампанского, когда она встречается с друзьями, то организует доставку свежих круассанов субботним утром. Ей нравилось, что жених два раза в месяц водил маму в ресторан и тайком смотрел дурацкие передачи по телевизору, чтобы расслабиться после работы.
В чем же тогда дело? Почему в ее сердце закрался страх, от которого никак не избавиться?
Лекси взглянула на черные и массивные силуэты гор. Ей бы хотелось очутиться поближе к городу, ощутить ритм чужой жизни, смотреть на светящиеся окна ресторанчиков и привязанные у пристани лодки, слушать треск проезжающих мимо мопедов.
Они здесь совершенно одни, даже автомобиля нет. С виллы не выбраться.
В одиночестве стоя в темноте, невеста вдруг испытала странное ощущение: будто рядом кто-то есть. По телу побежали мурашки. Лекси насторожилась: тишину нарушали лишь пение цикад и отдаленный гул моря.
Девушка обернулась и посмотрела на подсвеченный бассейн, вода в котором сейчас казалась зеленоватой. Глаза ее расширились.
Статуэтка выскользнула из пальцев и ударилась о стол.
В бассейне вниз лицом плыло чье-то тело.
Глава 13
Элеонора
Элеонора лежала, не двигаясь. Вода запечатала ноздри, залилась в уши, заглушая все звуки, давила на открытые глаза тянула вниз за намокшую хлопковую футболку. Легкие требовали воздуха, сердце неистово билось, грудь горела. Тело словно кричало: «Дыши!» Однако она терпела.
Вдруг рядом словно что-то взорвалось, вода пошла пузырями, раздался громкий клокочущий звук – и череп Элеоноры пронзила боль.
Кто-то вытаскивал ее из воды за волосы. Элеонора взмахнула руками и с брызгами снова погрузилась в бассейн, успев услышать свое имя. Она не понимала, что происходит. Хлорированная вода жгла глаза.
Элеонора нащупала ногами дно, встала, жадно хватая ртом воздух, и увидела искаженное ужасом лицо пронзительно кричащей Лекси.
Элеонора отпрянула в сторону, пытаясь отдышаться.
– Ты жива? – спросила мертвенно-бледная Лекси.
– Да. Я…
– Что ты, черт возьми, здесь делаешь?
– Я просто… лежала на воде.
Невеста схватилась за голову.
– Я решила… Было похоже, что ты утонула.
Ну, разумеется. Элеонора представила, как это выглядит со стороны: она лежит в бассейне посреди ночи, лицом вниз.
– Я понимаю.
– Ты же в одежде!
Элеонора опустила взгляд и вдруг поняла, что на ней нет бюстгальтера, а намокшая футболка прилипла и подчеркивает складки на животе. Она скрестила руки на груди.
– Я не взяла с собой купальник.
– Почему?
– Решила, что он не пригодится. Я не умею плавать.
Лекси смотрела на нее так, словно Элеонора сошла с ума.
– Но ты же в бассейне!
– В его мелкой части. Я захожу в воду, только если могу стоять. Видишь? – Она подняла руки. – Стою.
Волны уже улеглись, и лишь вокруг их талий сохранялась легкая рябь.
Лекси выглядела окончательно сбитой с толку.
– Что ты вообще здесь делаешь?
Логичный вопрос. Элеонора понимала, что ее ответ прозвучит странно.
– Я не могла уснуть.
Лекси наморщила лоб и не отводила глаз.
– Здесь слишком жарко. Я побоялась, что разбужу Ану, если пойду в душ. Я перегрелась.
– Перегрелась?
– Да. – Элеонора осознавала всю абсурдность ситуации: две девушки в мокрой одежде стоят в мелкой части бассейна посреди ночи. Уголки губ поползли вверх, рот широко растянулся, нос сморщился – и она расхохоталась, сотрясаясь и издавая клокочущие звуки. Сразу стало легче.
Лекси последовала ее примеру, прикрыв рот рукой. Ее колени подогнулись.
Элеонора сложилась вдвое и зажмурилась, все ее тело содрогалось. Она с трудом добрела до бортика бассейна и ухватилась за него. Давно ей не было так смешно.
– Господи, – простонала Лекси между взрывами смеха, – я приняла тебя за труп.
– Знаю. Ты мне половину волос выдрала.
– Я запаниковала! – задыхаясь, пояснила невеста. – Решила, что ты снова… – Смех замер у нее в горле.
Элеонора побледнела. Повисло тяжелое неловкое молчание. Лекси, похоже, была в ужасе.
– Я… я…
– Значит, Эд тебе рассказал, – наконец тихо произнесла Элеонора.
Лекси, поколебавшись, ответила:
– Да. Рассказал.
Щеки Элеоноры запылали. Она представила, как брат описал то утро. Позвонив в дверь и не дождавшись ответа, Эд взял ключ у Пенелопы, соседки снизу, ворвался в квартиру и нашел сестру лежащей на полу в ванной. Она была еще в сознании и хоть и смутно, но помнила выражение, появившееся у него на лице: сначала шок, а потом… А что потом? Что-то еще, гораздо более неприятное.
Наверное, брат поведал об этом за ужином, при свете свечей, запивая непростой разговор бокалом красного вина. Разве могла Лекси, ведущая столь яркую и необычную жизнь, понять, каково это: лежать на кафельном полу, лицом в собственной рвоте?
– Минутная слабость. Такого больше не повторится. – Элеонора выпрямилась и одернула футболку, стараясь выглядеть спокойной и уверенной.
Лекси кивнула.
– Тебе тяжело пришлось. Мне жаль, что так случилось. Правда.
Похоже, она говорила искренне.
– Послушай, – продолжала Лекси, подходя ближе – так близко, что, казалось, сейчас обнимет будущую родственницу. – Мы, конечно, совсем недавно познакомились, но, если захочешь поговорить, знай: я рядом. Вряд ли я дам совет, но всегда могу выслушать. Я действительно хочу помочь.
У Элеоноры защекотало в носу, она напряглась и сдавленно ответила:
– Хорошо. Спасибо.
Последовало долгое молчание, которое нарушало лишь жужжание фильтра в бассейне. Наконец Элеонора откашлялась и сказала:
– Извини, что напугала.
– Ничего.
Лекси собиралась добавить что-то еще, но Элеонора прервала ее:
– Пойду сушиться. И попробую заснуть.
– Отличная идея. Я тоже.
Элеонора вылезла из бассейна, с нее ручьями стекала вода. Она чувствовала на себе взгляд Лекси, пока шла по террасе, стараясь двигаться уверенно и с достоинством, хотя делать это в намокшей и собравшейся складками футболке было сложно.
Лекси крикнула ей вслед:
– Кстати, наша с тобой проблема называется «эффект первой ночи». Когда приезжаешь в незнакомое место и не можешь уснуть.
– Верно. – Элеонора кивнула, надеясь, что Лекси примет ее жест за согласие. И пошлепала босыми мокрыми ногами в темноту дома, где спали остальные девушки, прекрасно понимая, что ее бессонница никак не связана с незнакомой обстановкой.