– Ничего страшного, в первый раз все спотыкаются. Вечно Грейс забывает предупредить гостей.
Найджел пожал руку обладательнице голоса. Миссис Кэммисон была хорошо сложена, румяна и голубоглаза – само воплощение здоровья. На вид ей было не то двадцать пять, не то хорошо за тридцать. Она могла сойти за молочницу с викторианской пасторали, если бы не роскошное платье и очки в роговой оправе, которые совершенно не шли ее свежему лицу. Найджел невольно пробормотал:
– Все-таки Джорджия не ошиблась.
– «Джорджия не ошиблась»? Джорджия – так зовут вашу супругу?
– Да. Это долгая история и в некотором смысле постыдная.
– Обязательно расскажите! У нас будет время за чаем. Вы ведь еще не пили чай? Простите, что не встретила вас на вокзале, – Герберту понадобилась машина.
Найджел приступил к еде – как всегда, с большим удовольствием. Миссис Кэммисон по-матерински заботливо наблюдала за ним, а спустя какое-то время напомнила:
– Так что там за постыдная история?
– Как вам сказать, – осторожно начал Найджел, – все дело в вашем письме. У меня, э-э, сложилось о вас одно мнение, а у Джорджии – другое.
– История оказалась не такой уж длинной.
– Это потому, что я опустил… постыдные подробности.
– Могу себе представить.
– Надеюсь, не можете. Нет, правда, вы ни капли не похожи на ваше письмо.
В глазах Софи Кэммисон блеснул огонек. Ничуть не смутившись, она ответила:
– А вы ни капли не похожи на знаменитого сыщика-любителя.
– Боже, – расстроился Найджел, – так вы все знаете?
– Я же читаю газеты. Год назад, после того случая в Четкуме, только и разговоров было что о вас. Это ведь тогда вы познакомились со своей супругой?
– Да. И как, по-вашему, должен выглядеть сыщик-любитель?
– Я вам отвечу, если скажете, как, по-вашему, должна была выглядеть я.
– Что ж, пеняйте на себя.
Миссис Кэммисон запрокинула голову и от души расхохоталась. Ни один мужчина не останется равнодушным, когда женщина смеется над его убеждениями, даже высказанными полушутя.
– Зачем вы сбили меня с толку своим письмом? – спросил Найджел с ноткой обиды в голосе. – Из-за вас я проиграл фунт.
– Я решила, что писателю такая манера придется по душе. Если он глуп, письмо польстит его самолюбию, а если нет, то сумеет прочесть между строк.
– А поскольку я не сумел…
– О, я вовсе не то хотела сказать… – Миссис Кэммисон густо покраснела. Вид у нее в эту минуту был глуповатый, однако Найджел подумал: «Нет, она не глупа. Природная уверенность в себе избавила ее от необходимости учиться изяществу. У нее отточенный интеллект, но сердце вовсе не черствое. Из истории с письмом ясно, что миссис Кэммисон умна: умна озорным умом, по верхам, по-обезьяньи. Вероятно, даже имеет талант к подражанию». Вслух Найджел заметил:
– Теперь ваша очередь признаваться в своих заблуждениях.
– Что ж… Кажется, я представляла настоящего сыщика в духе Шерлока Холмса, отца Брауна и Эркюля Пуаро.
– Странная личность бы вышла! Рослый и невысокий, полный и худой…
– Не перебивайте. Этот сыщик видит вас насквозь, а из невиннейших замечаний делает самые зловещие выводы. И, разумеется, он большой чудак. Вы чудак?
– Трудно сказать. Одни мои друзья жалуются, что у меня слишком много чудачеств, другие говорят – слишком мало.
– По мне, так вы вполне заурядный.
Найджел, обычно гордившийся своей неприметной внешностью, все же немного обиделся. «Странно, – подумал он, – что эта безыскусная особа видит меня насквозь. Странно, может, потому, что каждое ее слово звучит неподдельно искренне». Защищаясь от прямоты миссис Кэммисон, он решил взять легкомысленный тон.
– И как в ваших краях обстоят дела с преступлениями? Может, для меня найдется симпатичное нераскрытое убийство? Или шантаж? Буду рад услужить.
На мгновение воцарилась пауза. Затем Софи Кэммисон сказала:
– Боюсь, что нет. Мы здесь чрезвычайно законопослушны. Кстати, с вами жаждет познакомиться мистер Баннет. Он и еще два-три гостя заглянут к нам после собрания. Надеюсь, вы не будете возражать.
Найджел, правду сказать, очень даже возражал, но такова уж писательская доля – развлекать «двух-трех гостей» после каждой подобной встречи, отвечать на вопросы, выслушивать мнения и принимать рукописи, даже если падаешь с ног от усталости. Делать нечего, пришлось вежливо ответить, что он будет польщен.