Сомова, однако, это не интересовало. Он бегом спустился к пустынному пляжу, на ходу сбросил с себя одежду и вошёл в воду. Балтийское побережье он объездил почти всё, но на этом краю земли он был впервые, характера дна не знал и поэтому осторожно пошёл вглубь. Вода ещё не прогрелась, — и утро раннее и начало июня, — в этих местах купальный сезон впереди. Однако, — градусов 15–17, пожалуй, есть. Прохлада охватила его, и Николай поплыл, с удовольствием отметив, что это удалось сделать в десятке шагов от берега. Это — не Юрмала, где он был недавно и, захотев поплавать, чуть не сотню метров брёл по колено в воде до условно глубокого места!…Сомов поплыл, отдавшись чувству отдыха и умиротворения.
Вряд ли он осознавал это чувство. Профессия не располагала к чувствительности. Но раннее утро, яркое солнце, упругая бодрящая вода делали своё дело, рождая в тёмной душе Николая необычные ощущения.
Он не позволил себе долгого расслабления. Через несколько минут он уже снова бежал вдоль берега, только теперь не по кромке обрывистого склона, а в трёх десятках метров от него по влажному уплотнённому набегающей волной песку.
Сомов чётко представлял себе путь к будущему месту работы. Он должен продвинуться по берегу на восемь — девять километров от своего санатория, потом выйти на шоссе, потом…
…Новые постройки он увидел метрах в семистах от шоссе — почти вплотную к леску отделявшему луг от пляжного склона. К ним вела грунтовая хорошо наезженная дорога. Видно было, что пользуются ею часто.
Сомов свернул на неё и вскоре подошёл к новым строениям, возле которых работал, обстругивая бревно, высокий немолодой человек.
— Здорово, дядя, — весело сказал Николай. — Есть здесь где-нибудь выход к морю? А то я шагаю-шагаю по шоссе и, сдаётся, совсем от берега удалился.
— Здравствуй. Отдыхающий, что — ли? — спросил хозяин, откладывая рубанок и доставая сигареты.
— Точно. Привык по утрам пробегать километров с десяток. Да вот и убежал от моря, теперь вернуться бы к нему, а дорога совсем в сторону ушла…
— Иди дальше по тропке. Метров через двести будет лощина, русло ручья. По ней и спустишься. А так, по круче, не советую. Берег портится, да и небезопасно. Осыпи случаются.
— Спасибо, дядя. А ты никак фермерствуешь? Хорошее местечко, не хуже дома отдыха… Да отдыхать, наверное, некогда, работы невпроворот, и, не ожидая ответа, пошёл в указанном направлении, как — будто безразлично, но охватывая цепким взглядом всё вокруг — постройки, заборы…Приметил собачью конуру, но грозного лая не последовало: сам защитник-охранник куда-то запропастился, явно передоверив свои обязанности хозяину.
— Наверняка это и есть Сосняк, — подумал Сомов. Мужик ему понравился, но… дело есть дело. Причём здесь личные симпатии?
Словно спохватившись, он снова повернулся к хозяину:
— А водички попить у вас позволят?
— Напои спортсмена — отдыхающего, — крикнул хозяин выглянувшей из окна дочери и дружелюбно кивнул на Сомова.
Николай подошёл к окну и, пока девушка ходила за водой, успел просмотреть глубину дома, отметив про себя, что запоры на окнах примитивные, а планировка дома легко угадывалась. Сомов был профессионал, а здесь никто себя особыми архитектурными изысками не перегружал.
Неспешно выпив воды, Николай поблагодарил молодую хозяйку и, ещё раз махнув приветливо рукой фермеру, уже не оглядываясь, пошёл по тропинке.
* * *
* * *
* * *
Если бы кто-нибудь, когда-нибудь спросил Сомова, как он выполнял своё задание, и, если бы он захотел ответить, вряд ли он сумел бы это сделать.
Тщательно продуманные и чётко выполненные планы он почти сразу забывал. Точнее, оставалась голая схема: вошёл, взломал, ударил…поджёг, ушёл…Чувства, мысли, спустя несколько часов забывались начисто. Как-то Сомов задумался над этой своей особенностью, и решил для себя, что это — защитная реакция. Как-никак, работа эмоциональная, и если переживать её снова и снова, то нервы не выдержат…