Хорбери вышел.
— До чего же мне не нравится этот человек! — в сердцах проговорила Лидия. — Ходит по дому — словно крадется, как кот. Никогда не слышишь его шагов.
— Мне он тоже не по душе. Но свои обязанности знает. Отыскать в наши дни хорошего камердинера для больного не так-то легко. И отцу он нравится. А это самое главное.
— Да, это самое главное, как ты говоришь. Альфред, что это еще за молодая леди? Кто она такая?
— Понятия не имею, — покачал головой Альфред. — Даже представить себе не могу, о ком идет речь.
Они недоумевающе смотрели друг на друга. Затем Лидия, снова искривив свой выразительный рот, сказала:
— Знаешь, о чем я думаю, Альфред?
— О чем?
— По-моему, твоему отцу последнее время стало скучно. Вот он и решил устроить для себя на Рождество небольшое развлечение.
— Пригласив на семейный праздник двух незнакомых людей?
— Не знаю деталей, по я думаю, твой отец готовится доставить себе удовольствие.
— Надеюсь, он сумеет это сделать, — мрачно заметил Альфред. — Бедняга, прикованный к креслу из-за ноги, инвалид — и все после той полной приключений жизни, которую он вел.
— После… полной приключений жизни, которую он вел, — медленно повторила Лидия.
Пауза, которую она сделала перед эпитетом, придала предложению какое-то особенное, хотя и не вполне понятное значение. Альфред это почувствовал. Он вспыхнул и смутился.
— Никак не могу понять, откуда у него такой сын, как ты! — вдруг воскликнула она. — Вы совершенно разные люди. И ты его не просто любишь, ты его боготворишь!
— Не кажется ли тебе, Лидия, что ты заходишь чересчур далеко? — с явным раздражением бросил ей Альфред. — Любовь сына к отцу — чувство вполне естественное. А нелюбовь — неестественна.
— В таком случае большинство членов нашей семьи ведут себя неестественно, — заметила Лидия. — Ладно, не будем спорить. Прошу прощения за нанесенную тебе обиду. Поверь мне, Альфред, я вовсе не хотела. Я восхищаюсь твоей… преданностью. В наши дни она встречается крайне редко. Может, я ревную тебя? Говорят, что женщины обычно испытывают ревность к свекрови — так почему бы и не к свекру?
Он ласково обнял ее:
— Твой язык частенько подводит тебя, Лидия. У тебя нет никаких оснований для ревности.
Выражая всем своим видом раскаяние, она наградила его быстрым поцелуем и ласково потрепала за ухо.
— Я знаю. Тем не менее, Альфред, к памяти твоей матери я тебя никогда не ревную. Шаль, что мне не довелось ее знать.
— Она была слабым существом, — вздохнул он.
Лидия с интересом взглянула на .мужа.
— Вот, значит, какой она тебе помнится… Слабым существом… Интересно.
Мне она помнится почти всегда больной… — задумчиво отозвался он. — Часто в слезах… — Он покачал головой. — Она была лишена силы духа.
Не сводя с него глаз, она еле слышно пробормотала:
— Как странно…
Но когда он обратил к Лидии вопрошающий взгляд, она, быстро покачав головой, сменила тему разговора:
— Поскольку нам не позволено узнать, кто наши таинственные гости, пойду-ка я поработаю в саду.
— На улице холодно, дорогая. Колючий ветер.
— Я оденусь потеплее.
Она вышла из комнаты. Альфред Ли, оставшийся в одиночестве, несколько минут стоял неподвижно, погрузившись в свои собственные мысли, а затем подошел к большому окну комнаты. Оно выходило на газон, окружавший весь дом. Через минуту-другую он увидел, как из дома вышла Лидия с плоской корзинкой в руках. На ней было громоздкое пушистое пальто. Поставив корзинку на землю, она принялась за работу в каменной чаше, чуть возвышавшейся над землей.
Некоторое время он следил за ней. Потом вышел из комнаты, надел пальто, укутался шарфом и через боковую дверь очутился на газоне, миновав несколько таких же чаш, в которых искусные руки Лидии создали миниатюрные сказочные пейзажи.
Один из них представлял собой пустыню — на гладком желтом песке горстка зеленых пальм в жестяной банке и идущие гуськом верблюды в сопровождении двух погонщиков-арабов. Из пластилина были вылеплены и несколько глиняных хижин, В другой чаше был разбит террасами итальянский сад, украшенный восковыми цветами. Третья чаша изображала арктический пейзаж с айсбергами из зеленого стекла и семейством пингвинов. Потом шел японский сад с двумя карликовыми деревьями, прудами из кусочков зеркала и пластилиновыми мостиками.
Наконец он подошел к тому месту, где она работала. Лидия уже положила синюю бумагу и покрыла ее стеклом. По краям торчали кусочки скалы. В эту минуту она доставала из маленькой сумки гальку и, укладывая ее, мастерила пляж. Между кусочками скалы сидели маленькие кактусы.